она вдруг рассмеялась – в который уже раз за этот день.
Я поднял брови.
Она указала мне на царапину, которую она прочертила каблуком по сверкающему фронту машины.
– Вот незадача. На чайку похожа.
Находясь в счастливом оцепенении, я не совсем даже понимал, о чем она – но сколько раз я потом вспоминал эту царапину! Сколько раз пытался понять, было ли это случайностью или сама судьба дала мне знак! Когда я рассказывал Урману о ней, он мне, кажется, не поверил. Но царапина была. И она сделала ее.
Тогда, впрочем, я лишь пожал плечами.
– Вот это я понимаю муж! – сказала она, глядя на меня лучистым взглядом. – Теперь я верю! Ура. Я тебе дороже машины.
Времени нам хватало с лихвой. Мы подъезжали к Тарасовке, имея в запасе четыре часа. Даже с учетом пробок мы должны были успеть к началу регистрации.
Я не знаю, сколько мы проехали, но в какой-то момент у меня возникло впечатление, что она выключила музыку – оказалось, сама замолчала, вглядываясь куда-то вперед и вправо. Проследив за направлением ее взгляда, я увидел «голосующего» мужчину, обдаваемого пылью проезжающих машин.
Я почувствовал у себя на колене ее руку.
– Давай возьмем его?
– Лиз, ну зачем?
Некоторое время мы препирались – по правде, я возражал только из инстинктивного желания отстоять независимость своих решений, – а потом сдался.
Мужчина, увидев, что мы остановились, нагнулся к окну.
– Куда вам? – спросила она, опустив стекло.
В салон ворвался шум шоссе, и я не расслышал, что он ответил, но по тому, с какой готовностью она открыла дверь и вышла из машины, пропуская его, я понял, что нам по пути.
Незнакомец устроился на заднем сиденье.
Трогаясь, я глазами спросил ее: куда?
– МКАД, 110-й километр.
Я пожал плечами.
Она снова уселась своим обычным акробатическим образом, теперь даже несколько вполоборота – очевидно, чтобы разговаривать с незнакомцем.
Я пытался навскидку вспомнить, где это – 110-й километр, и мне это не удалось. Что ж, спрошу, когда будем подъезжать.
Украдкой взглянул на попутчика: какой-то гастарбайтер. Дубленое азиатское лицо, простая грубая одежда. Смотрит вперед.
– Меня Лиза зовут, – тем временем представилась она. – А моего мужа – Игорь. А вас? Мы сейчас в Домодедово, можем добросить вас до…
Он выставил руки: спасибо, не стоит.
– Вы из области? Или…?
Я вздохнул, покосился на нее: ну зачем? Она состроила рожицу.
– Я Дервиш.
Я не удержался от того, чтобы снова бросить на него взгляд. Непонятно было, то ли это его духовный статус, то ли имя – а может быть, я опять чего-то не расслышал из-за играющей в салоне музыки.
Голос у попутчика был грудной, глубокий – такой, знаете, бывает у певцов или артистов, имеющих навыки сценической речи. Внешне он действительно был похож на гастарбайтера, или во всяком случае на тот образ гастарбайтера, который есть у всякого москвича. Приехавший на заработки человек с юга; грубые черты лица, черные как смоль волосы