была та же, что и в прошлый раз, молодая и розовощекая. Мартын уже давно трещал с ней на разные темы, нагибался к уху, что-то шептал, от чего розовыми у девушки становились не только щеки, но и уши, лоб, и, казалось даже затылок под волосами.
– Слушай – сказал Крупный – ехать же сутки, поговорите еще, пойдем в купе. Мартын на удивление спокойно согласился, еще что-то сказал девушке на ухо, от чего ее розовые щеки стали почти пунцовыми, и шагнул на подножку вагона.
– Быстро же ты псковскую Джульетту забыл – подколол его Крупный. – Любовь любовью, а кушать хочется всегда – ответил ему Мартын – доеду еще до Пскова. Он дернул дверь в купе. За столиком сидел странноватого вида мужик, в трениках и майке-алкоголичке. Майка, когда-то, была белой, но сейчас она выглядела, как ровесница хозяина. Мужик выглядел лет на сорок пять – пятидесят, т. е. для приятелей почти дед. На противоположной полке сидела довольно миловидная шатенка в кудряшках, которая пыталась читать, но мужик явно ей в этом мешал.
– О, сказал мужик – попутчики. Купе точно не перепутали? – Если шестое, то наше, – ответил ему Крупный. – Раз ваше, то меня зовут Гриша – сказал мужик. «На хрен мне твое имя?», подумал Игорь, но ответил: Игорь. Мартын представился кличкой: «Мартын». Крупный перевел глаза на женщину, ей было лет 35, невысокая, стройная, насколько можно было понять по сидящей, и с макияжем. – Милда, – сказала она с замечательным литовским акцентом, – очень приятно. Имя прозвучало как «Мъилда», литовцы часто произносят мягкие согласные, твердо.
Поезд погудел, и чуть-чуть дернул вагоны. Крупный выпустил из рук коржики, положил их на стол и сел рядом с Гришей. Мартын сел на полку к Милде, но, как-то стесняясь, достаточно далеко от нее, как будто боялся доставить ей неудобство. Гриша заржал: – Че, студент, такой робкий? Мартын и правда вел себя как институтка из пансионата благородных девиц, но Крупный слишком хорошо знал своего приятеля, чтобы принять это за чистую монету.
Крупный взял сигареты и пошел в тамбур, это уже было традицией – пойти курить сразу после отправления поезда. Он опять стоял и смотрел на знакомые места, как вдруг дверь открылась и вошел Мартын. – Ну что, когда бухать то начнем? – спросил он. – Да все равно, – ответил Игорь, – Хоть сейчас и начнем. Только у Милды спросим, ей, наверное, не сильно приятно с тремя алкашами в купе ехать будет. – Ты думаешь Гриша тоже будет пить? – А ты его рожу видел? Я думаю, он все в одну харю способен влить.
Мимо прошла проводница, ушла в соседний вагон. Мартын задумчиво посмотрел ей в след и сказал: – Интересно, у нее муж есть? – А тебе не все равно? – ответил ему Крупный. – Да, все равно, конечно, но я представил себе, твоя жена, каждый день уезжает куда-то в рейс, там в вагонах толпа мужиков, все пьют, пристают, я бы, наверное, от ревности умер. – А ты думаешь, что жены моряков в большей безопасности, пока их мужья рыбу ловят где-то в районе Аргентины? – Ну, суда, слава богу, все на иголки распилили, все моряки по домам, –