Александр Никонов

«Что ты вьёшься, вороночек!..». повесть об А. С. Пушкине


Скачать книгу

не сказывай.

      – Ага, не скажу.

      Софья, узнав от сына о появлении мужа на хуторе, долго раздумывала, сообщать об этом атаману или нет. Решила сбегать к жене своего брата, посоветоваться:

      – Как думаешь, что мне делать? Может, накажут да отпустят с миром.

      – Вы меня в свои дела не вмешивайте, – ответила та. – У меня, спаси Христос, своих забот хватает. Делай, как знаешь. А если атаман узнает, то он и нам шкуры-то спустит.

      Попили чаю. «Нет, не скажу», – решила Софья и пошла домой. Но лишь Софья перенесла ноги за порог, как сношенька побежала к атаманскому куреню.

      Емельян ждал до вечера. Во дворе по свежему снегу раздались скрипучие шаги. «Софья», – мелькнула мысль у Емельяна. На всякий случай взглянул в маленькое оконце – казаки! Пятеро, при оружии. Пугачёв скрипнул зубами:

      – Курва! Продала мужа. Ну, погоди, я до тебя доберусь.

      Емельян быстро задвинул засов двери. Старшина услышал звук, подал голос:

      – Не шали, Емельян, открывай, нас много

      Емельян позыркал по углам – бежать некуда. Спросил:

      – Чего вам надо, казаки?

      – А то не знаешь, смутьян.

      – Я домой приехал.

      – Чего ж тогда в хуторе прячешься?

      – В чём винят меня?

      – А вот к атаману приведём, там узнаешь.

      Емельян открыл дверь, вышел, попросил:

      – Казаки, оружие не отымайте, не позорьте меня перед станичниками.

      – А кто тебя знает, что у тебя в голове. – Старшина сжалился: – Ладно, иди. Да смотри, не стрекай, как заяц, а то вмиг порубим.

      Атаман Трофим Фомин встретил Емельяна неласково:

      – Сдай оружие, Емельян. – Пугачёв набычился, устремив грозный взгляд на атамана, но тот не смутился: – Сдай по-хорошему, а то силой отберём.

      Пугачёв увидел, что двое казаков уже ухватились за рукояти шашек, и снял с себя оружие с укором:

      – За что вините, братцы, за то, что у меня покупной на коня нет?

      Атаман спросил:

      – Где три месяца пропадал, Емельян?

      – Скитался, промышлял, чем Бог подаст. Семью-то кормить надо.

      – Не больно-то ты о семье заботишься, мы с кругу твоих домочадцев подкармливаем. Не жалко тебе их, Емеля?

      – Жалка у пчёлки, атаман, – неуступчиво ответил Пугачёв. – Небось, жалованье-то мне не положите. В других местах, сказывают, казаки тоже бунтуют – начальство-то как делит: казакам череном, а себе лопатой.

      – Вона ты как заговорил. – Атаман встал, приказал конвою: – Посадите-ка его в холодную, а утром отправим в Нижнюю Чирскую станицу. Пусть там с ним разбираются.

      Пугачёв лишь скрипнул зубами от бессилия. В небольшом сарайчике, сбитом из толстых жердей, он зарылся в солому и заснул. Проснулся под вечер, посмотрел в щель: караульный казак сидел на крыльце избы и игрался с котёнком. Емельян жалобно крикнул:

      – Сидор, принёс бы ты мне поест, а.

      Казак принёс ломоть хлеба и кружку молока.

      – На, ешь, Емельян.

      – Спаси тебя Христос, – поблагодарил Пугачёв