колоритного вида казак с седыми усами и бритой головой, несмотря на почтенный возраст, а ему пошел уже девятый десяток, выглядел хоть куда: гладкая кожа и совсем не стариковская сила. В теплую погоду он любит ходить по пояс голый, а то и вовсе в трусах. Тело у него удивительно молодое, и на вид ему больше пятидесяти не дашь. Он ленив, и, если бы не дражайшая его половина, мог спать целый день.
Двигается он медленно и говорит тоже медленно:
– Ну, чого ти, стара дура, причепилась до мэнэ?
Спутница его жизни была лет на пятнадцать моложе, но смотрелась не так эффектно. Позже мы поняли, какой душевный недуг подтачивал ее здоровье. Ревность. Это был настоящий Отелло в юбке.
Старуха ревновала своего благоверного к каждой проходящей мимо их ворот женщине, но больше всего – к сорокалетней вдове из соседнего дома.
– Вы представляете, – изливала она маме свою душу,– стоит мне только за порог, как он шасть к этой бабе.
Уходя из дома, она запирала старика на ключ, но все равно жаловалась, что он убегал от нее на свидание – через форточку.
– Они меня отравить хотят, – жаловалась она в очередной раз и предъявляла в качестве доказательства яблоко из своего сада, – вот эти крапинки, это они кололи сюда шприцем с ядом. Только я эти яблоки есть не буду!
Через год мы съедем от них, а она будет ревновать его еще долго.
Приехав в очередной раз к родителям, я узнал, что, дожив почти до ста лет, дед помер, а старуха, едва не повесившись от скуки, продала дом и переехала жить к дочери на «Спецстрой».
Старик был портным. Я не знаю, возможно, было у его профессии другое название: он специализировался на фуражках. Я видел выставленные для просушки во двор его творения: это были кепки огромного размера, настоящие аэродромы.
Как он кроил и сшивал свои изделия, я, по правде сказать, был не в курсе. Зато мы абсолютно точно знали, вернее, ощущали, когда он их отпаривал. У него был огромный, наверное, с пуд весом, утюг.
Сам по себе этот предмет, возможно, и не вызывал бы у нас стойкой неприязни, не будь он при этом еще и электрифицированным. Бог знает, какой толщины спираль служила в качестве нагревательного элемента у этого монстра, только после включения хозяйского утюга, свет в доме становился желтым и тусклым, а радиоприемник вообще прекращал работать.
Деньги за квартиру и за свет хозяйка у нас забирала одновременно, поэтому счетчика мы не касались. Как-то я увидел, как удавалось хозяину избегать высокой платы за электричество. Перед включением утюга, он подсовывал за вращающуюся рамку счетчика кусочек безопасного лезвия бритвы.
После чего счетчик крутиться переставал.
Но все неприятности с электричеством оказались детской забавой по сравнению с той проблемой, которую мы обнаружили, когда попытались растопить печь. Нужно сказать, что наша семья никогда не была особо избалована коммунальными излишествами. Отопление в нашей квартире в Мукачево было печное, водопровод появился только в последний год, а «удобства» были во дворе, вернее, в огороде.
Но