ритма, отвлечешь, и я не смогу сделать всё как надо.
– Э-э, – странный он какой-то. – Ладно, но не вздумай…
– Да успокойся ты, не нужны мне твои шампуни, – закатил он глаза. – Я мог тебя обчистить ещё вчера, когда ты и слова связать не могла.
– Ты был здесь!?
– Я скажу тебе больше, это я тебя сюда принес, и спать уложил.
– Да?! Я не помню.
– Теперь помнишь, всё давай, вымётывайся отсюда, – подтолкнул он меня и закрыл дверь с той стороны.
– Да как ты смеешь?! – вскрикнула я, долбясь в ванную.
– Смирись, – послышалось приглушенное.
Да пошёл он! Кто он такой, чтобы так себя вести? Наглость второе счастье. Какой-то он с придурью. Ещё странный. А поведение? Кошмар. В голове промелькнуло воспоминание, вот это слово я вчера не смогла вспомнить. Ну и ладно.
Откуда он вообще взялся на мою голову? Ещё немного повозмущавшись про себя, я ушла. Самым прекрасным было то, что от моего похмелья осталось лишь одно название. Но спать всё так же хотелось.
Не знаю, сколько я проспала, вдруг я почувствовала чьё-то дыхание совсем рядом, открыла глаза, встретилась взглядом с мужчиной, и что дальше? Я поняла, что мы созданы друг для друга, он тот единственный? Нет. Меня окатили водой. В одно мгновение это мне что-то напомнило. Тоша в то утро.
– Ты что болен!? – вскипела во мне ярость.
– Да. Тобой. – Ответили мне, склоняясь всё ближе. Мои глаза округлились, когда он легко коснулся моих губ своими. Губы парня были теплыми, нежными и необычайно мягкими. Мной завладело наслаждение.
– Давина?! Ты чего? Приём!
Я часто заморгала, прогоняя наваждение. Ну, всё, обратного пути нет. Глюки и так часто, пора записаться на приём к врачу.
– А?
– Я тут с собой круасаны принёс, может быть, чаю попьём? – спросил Кайл, который сидел рядом со мной, явно не понимающий.
– Можно. Как ремонт? – нарушила я неловкое молчание.
– Нормально. Осталось немного.
– Сколько я проспала?
– Три часа, двадцать две минуты и четыре, пять, шесть…
– Достаточно, – приложила я палец к его неугомонному рту, от чего он вздрогнул, явно не ожидая, – я поняла, – промямлила, быстро убирая свою руку от него, вскочила с кровати, полетела на кухню. Блондин шёл за мной, самодовольно улыбаясь. Ну, блин. Он достал лыбиться, как психанутый какой-то.
Молча поставила чайник на плиту, открыв ящик, выбирала чай, парень сидел за барной стойкой, откровенно меня разглядывая.
– Что? – не выдержала я, десятиминутной игры в гляделки.
– Ничего, посмотреть, что ли нельзя? – усмехнулся он. Уж не знаю, я с утра была какой-то дерганой.
– А зачем?
– Не будь глупенькой Давина.
– Ты что маньяк? – осторожно спросила я.
– Нет, – измученно вздохнул он. – И будь я им, всё равно бы не сознался.
Я с опаской поёжилась, его вид меня волновал, его голос завораживал. Видимо он заметил или почувствовал исходящие от меня волны недоверия, вдруг резко сказал:
– Что с тобой не так? Не собираюсь я на тебя набрасываться. Пока что, –