Домовой Федя. Татьяна Владимировна Прокофьева-Алекс

смотрела в окно. Жаркий день середины лета перешел в душный вечер. Вадим вошел в комнату, мягко обнял её и, поцеловав в в шею произнес: – Галинка, я сейчас приду. – Ты разве не ляжешь спать? – Я попозже, хочу окунуться в речке, а потом приду. Ты ложись. Вадим ушел. Галя после выпитой вечерней наливочки буквально еле держалась на ногах. Она вяло согласилась со словами Вадима, и собралась ложиться. Вадим, выйдя из дома, посмотрел по сторонам. Вечер быстро переходил в темную ночь. Надо было торопиться. Он сжимал в руках записку, полученную от Зины. Быстрыми шагами он направился к реке. Не доходя до реки от свернул в перелесок. Тропка привела его к домику-бане. Спящий лес тихо шумел верхушками деревьев. Подходя к дверям бани Вадим желал всей душой, чтобы дверь была открыта. И надеялся, что Зина не обманула его, написав в записке о встрече в этом домике. Он подошел к дому, дверь была чуть приоткрыта. Он толкнул её кончиками пальцев и петли издали громкий заунывный стон, который холодным эхом отозвался у него внутри. Он вошел в дом, стараясь не шуметь, и сразу почувствовал неуловимый запах женщины. Очутившись в беспросветном мраке, его охватила неуверенность, сомнения, страх надвигающейся измены. Вадим долго стоял неподвижно, в ужасе спрашивая себя, как он оказался в этом месте, как он попал в это затягивающее томление. И вдруг пальцы руки в полной темноте стали ощупывать его лицо. Он ждал этих прикосновений неосознанно для самого себя. Измучанный бурей смешанных чувств сомнений, желаний и томлений, он полностью отдался этой руке и в полнейшем изнеможении позволил довести себя довести до невидимой кровати. У кровати женщина прошептала ему:

      – Наконец-то ты пришел. Вадим стоял рядом с женщиной в душной темноте дома. Вдруг рука её коснулась тела ниже. Вадим почувствовал, что кости его становятся мягкими. Руки женщины раздели его. Его обостренные чувства ощущали уже не запах женщины, а запах душного помещения смешанный с неуловимым запахом хвои и пота. Он сам не знал, что он делает, не знал, где у него голова, где руки, где ноги, Чья это голова, чьи ноги. Изнемогая от страсти он испытывал страстное, оглушающее желание и убежать, и остаться навсегда в этой тишине. А ночь неумолимо заканчивалась, маленькое оконце в доме слабо осветилось предрассветным светом. Этот слабый свет вернул его из состояний ощущений в дневную жизнь, забот и ответственности. Уже у дверей Зина тихо спросила: – Еще придешь? В ответ Вадим также тихо буркнул: – Не обещаю, Надо уезжать, отпуск закончен.

      Отпуск действительно заканчивался. Днем Галя снова засобиралась идти в деревню. Однако Марфа уговорила их остаться ей понадобилась помощи в ремонте скотного двора. Молодежь согласилась остаться еще на денек.

      Свою просьбу Марфа закрепила послеобеденной наливочкой, которой она угостила всех. Послеобеденная жара сморила усталостью Галю и она, не с