этом, – прервала ее Амелия. – Вы считаете, что это может быть еще одной причиной? Что вы поймете, что испытывает Маккензи после смерти матери?
– Я думала об этом, – согласилась Лейси. Кроме того, она размышляла и еще об одной причине. Нола хотела, чтобы Джессика сделала аборт, а Лейси отговорила ее от этого. Но Лейси не захотела упоминать об этом сейчас, когда Нола была недалеко.
– И есть еще одна возможность, – добавила Лейси.
– Какая?
– Я всегда настаивала на том, чтобы Джессика сообщила отцу Маккензи, что у него есть дочь. Позволить им обоим по крайней мере знать о существовании друг друга. Может быть, в действительности она хотела этого для Маккензи и считала, что я решусь это сделать.
– Ой, не думаю, – Амелия с сомнением затрясла головой. – Она почти никогда о нем не упоминала. Как его звали? Бобби?
Лейси кивнула.
– Единственное, что она когда-либо о нем говорила, так это то, что он никчемный тип – это ее собственные слова! – и что она не хотела бы, чтобы Маккензи хоть чем-то пошла в него.
– Но она знает… – Лейси запнулась. – Она знала, что я другого мнения. Амелия, мне безразлично, кем этот человек является, только бы не преступником. Дети имеют право знать своих родителей. Джессика знала, что я об этом думаю, и тем не менее предпочла оставить Маккензи мне.
Слезы вновь выступили на глазах Амелии.
– Господи, жаль, что мы не можем поговорить с ней и выяснить, что она на самом деле думала, – сдавленным голосом отозвалась она.
– Мне тоже. – Лейси встала, внезапно желая, чтобы ее гостеприимная хозяйка оставила ее одну и она могла еще раз выплакаться. Лейси потянулась к чемодану:
– Я распакую вещи и спущусь через минуту.
Две другие подруги приехали к ним вскоре после того, как Лейси с Амелией пообедали сэндвичами с курицей. Они пытались пробудить у себя аппетит, но ни у одной из них кусок в горло не лез.
Прибывших подруг звали Мэри и Вероника, они были матерями ровесниц Маккензи. Маккензи жила в семье Мэри. Женщинам было от тридцати пяти до сорока лет. Они обе были блондинками, хорошо одеты, элегантны. Вид у них, когда они пришли, был озабоченный. Лейси почувствовала их оценивающие взгляды на своей хлопковой майке, шортах, непокорных волосах и – моментально – неодобрительные выводы. Она занервничала. Лейси не ожидала, что в Аризоне ей придется столкнуться с таким осмотром. Или, может быть, она преувеличивала тот прохладный прием, который оказали ей эти женщины.
Амелия тоже явно нервничала и была не в своей тарелке. Она провела их в маленькую гостиную, разлила охлажденный чай и поставила тарелочку с печеньем на стеклянный кофейный столик рядом с кипой книг, которые принесла Мэри.
– Когда я смогу увидеться с Маккензи? – спросила Лейси у Мэри, взяв печенье, хотя ей совсем не хотелось есть.
– Мы ей еще не говорили о вас, – сказала Мэри. – Ей так много пришлось пережить. Мы думали подождать до мемориальной службы и рассказать ей все после этого. Мы надеялись, что это ошибка, и не хотели