В Перекле осматривал госпиталь. Никто ничего не замечал особенного в его здоровье.
В с. Знаменском произошел случай, который впервые обратил внимание на состояние здоровья Александра. К Государю приехал фельдъегерь Масков и привез депеши. Когда депеши были сданы и Масков сел в коляску, чтобы ехать обратно, ямщик, очевидно, чтобы показать свою удаль, быстро повернул лошадей, и помчался так неосторожно, что наскочил на кочку. Масков был выброшен из коляски, ударился головой о землю и тут же скончался. На Государя этот случай произвел ужасное впечатление.
– Какое несчастье! Очень жаль этого человека! – говорил он.
«При этом я не мог не заметить, в Государе, – рассказывает присутствовавший медик Тараев, – необыкновенного выражения в чертах его лица, хорошо изученного мною в продолжение многих лет; оно представляло что-то тревожное и вместе с тем болезненное, выражающее чувство лихорадочного озноба». В Мариуполе болезнь приняла более острые формы. Освидетельствовавший Государя лейб-медик Виллие нашел полное развитие лихорадки и сильно встревожился. Виллие уговаривал Александра остаться в Мариуполе и не ехать дальше. Но Государь решил во что бы то ни стало ехать в Таганрог.
В 7 часов вечера 5-го ноября император прибыл в Таганрог, где его ждала Государыня. На вопрос, как он себя чувствует, Александр ответил, что простудился, схватил крымскую лихорадку, но что чувствует себя удовлетворительно. Однако окружающим бросился в глаза болезненный вид Государя. Сам он был тоже в мрачном настроении; это видно из того, что в разговоре с камердинером Анисимовым он вспомнил бывший с ним тотчас по приезде в Таганрог случай, показавшийся ему знаменательным.
Однажды днем, когда Государь читал у себя в кабинете, случилась сильная гроза. Стало так темно, что Александр приказал камердинеру зажечь свечи. Тот зажег две свечи и поставил на стол. Гроза прошла, стало светло, а Государь все читал и забыл о горевших свечах. Тогда камердинер вошел и сам хотел потушить свечи.
На вопрос Государя, зачем он это делает, камердинер ответил.
– На Руси считается дурной приметой – сидеть при свечах днем: могут подумать, что лежит покойник.
Государь задумался:
– Ты прав, – сказал он, – и я так думаю, унеси свечи!
Этот случай Александр вспомнил теперь и сказал задумчиво Анисимову:
– Эти свечи у меня из головы не выходят!..
Болезнь скоро приняла опасный характер. Все были встревожены. Врач Виллие принимал все меры к тому, чтобы предотвратить ужасный конец. Но все его усилия разбивались об упорное нежелание Александра лечиться. Нужно было долго убеждать его, чтобы он принял хотя бы несколько штук пилюль.
«Когда я говорю о кровопускании или слабительном, – рассказывает в своем дневнике Виллие, – Государь приходит в бешенство и не удостаивает говорить со мною». В другом месте, тот же Виллие говорит: