нежно надо, а не нахрапом брать! Высекут, как пить дать.
А я его как раз после порки и уберегла от новой: вздумал же блаженный сразу после того, как на Дне очутился, свои пальчики ласковые на самом Локте испробовать…
Я чуть зубами не заскрипела: вот поймает его сейчас господинчик – так ведь снова три шкуры сдерут. Бессмертный этот лягушонок, что ли, раз постоянно выше головы норовит прыгнуть?! Нет, неправильный я донник. Жалко стало. И ведь не отплатит Хвенсиг, как должное эту мою благотворительность примет… А, к хевлам горным!
Поймала утихший ветерок, всколыхнувший полы плаща, уговорила, раззадорила – и тот пошёл с новой силой: кидая горсти песка в глаза чересчур прыткому господину, оглушительно хлопая ставнями и отвлекая его внимание пронзительным свистом. Давай уж, Хвенсиг, не зевай! Мальчонка уж было вывернулся, да не тут-то было: господин перехватил крепче прежнего.
На возмущённые крики толстой торговки, что житья никакого нет в этом городе и средь бела дня теперь грабят, и сам квартальный не замедлил явиться, разгоняя зевак свистком. Ну уж нет, лягушонок, дальше сам выпутывайся, а мне перед надсмотрщиком светиться нельзя. Сметёт и меня заодно, а дёшево у Хвата не откупишься, не так уж глубоко я пока на Дне окопалась.
– Вот уж благодарствую, вашбродь! – рассыпался в мелких поклонах Хват. – Примем как должно, не сумлевайтесь! На своих двоих точно не уйдёт! У меня тут вообще порядок, ни одна шишига…
«Вашбродь» лишь поморщился, сдавая на руки блюстителю порядка извивающегося Хвенсига. Как они друг друга считали-то быстро. Хват сразу оценил и дорогую одёжку, и выправку господина, и равнодушный взгляд «его благородия». А господину и пары слов хватило, чтобы вычислить явно продажного «сикерку» и понять, какой он тут «порядок» держит.
А интересный какой господин. Явно из непростых: вон какие глаза цепкие, так льдинками и режут. И чего в Кустарном квартале забыл? Справедливого наказания господин дожидаться не стал, махнул рукой и ушёл прочь торопливым шагом. И я пойду от греха подальше. А Хвенсигу плети не впервой, авось чему научится…
– Подельника не забудьте, – раздалось у меня за спиной, а кисти перехватило железной хваткой.
– Пустите, – прохрипела я, сдерживая накативший кашель.
Вот я тебя сейчас, кто бы ты ни был, ледяным мистралем… Дёрнулась, но неведомый доброхот держал крепко, обдав незнакомым запахом. А следом и чужую магию почуяла.
Маг!
Я замерла, пока не натворила непоправимого.
– Чего-о? – обиженно заорал лягушонок, перестав дёргаться. – Какой ещё подельник? Один я работаю! По чести воровской топтаться вздумали?..
А, нет, чему-то всё же научился. Нет у воров никакой чести, выдумки это всё. А оскорбился так, что и я чуть не поверила. Хват уставился на моего поимщика, определив в нём ещё одного «вашбродь», и снова подобострастно изменился в лице. Затем впился в меня жадным взглядом – выслужиться, видать, захотел.
Узнал…
И даже знака нужного