в дядюшкин замок на юге Франции. Кормилица Володи Набокова жаловалась, что ребенка невозможно уложить спать – он постоянно бодрствует, с любопытством глядя по сторонам. Его каждый день купали в ванне. Не пороли. Когда владение мальчика русским языком еще сводилось к словам «какао» и «мама», он уже читал и писал по-английски. Его гувернантка мисс Норкот влюбилась в женщину, а домашний учитель Ордынцев влюбился в его мать. Володя тем временем строил за спинкой семейного дивана темный тоннель из подушек.
Мать по вечерам читала ему по-английски сказки о рыцарях и прекрасных дамах и повести о приключениях Голливога, куклы с черным лицом и пуговичными глазами. Позднее он уже сам листал Диккенса и Доде, журнал «Панч» и книги Г. Дж. Уэллса. Начитанный с раннего детства, мальчик увлекался то приключениями Шерлока Холмса, то Конрадом, то Киплингом.
Володя рос вместе с братом Сергеем, родившимся меньше чем через год после него и ставшим его тенью-близнецом и товарищем по играм. Но первенцу, как водится, досталось больше родительского внимания, чем всем остальным детям. Каждого последующего ребенка – Ольгу (1903 г. р.), Елену (1906 г. р.) и Кирилла (1911 г. р.) – родители окружали исключительной заботой. Но в отличие от старшего брата они по большей части росли на руках у гувернанток.
Все детство Сережа находился в тени своего яркого брата. Общего у них было мало. Володя унаследовал отцовское увлечение боксом и бабочками, Сережа – любовь к опере. Володя был обаятельным красавцем и экстравертом, а Сережа – застенчивым и нескладным заикой. Тем не менее мальчики играли вместе и под предводительством Володи не раз удирали от своих наставников. Однажды в Германии они – пятилетка и четырехлетка – сбежали из-под надзора гувернантки, сели в Висбадене на пароход и спустились вниз по Рейну. Два года спустя, чтобы скрыться от надоевшей французской учительницы, они в отсутствие родителей учинили побег из загородного поместья, отправившись в пешее путешествие вместе с немецким догом по кличке Турка. Володя шагал впереди, заново протаптывая засыпанную снегом тропинку к проезжей дороге. Когда Сережа продрог и устал, ему было велено садиться верхом на дога. Младший время от времени сваливался с Турки, но братья продолжали свой путь при лунном свете, и отловили их уже за много верст от дома.
Первые десять лет жизни Володя и Сережа делили общую детскую и спали по разные стороны лакированной ширмы. Обоим дозволялось заглядывать в огромную отцовскую библиотеку. Не слишком крупный, но ловкий Владимир любил обогнать брата на «скетинг-ринге» или подкрасться сзади, когда тот, ничего не подозревая, упражнялся в игре на фортепиано. Сергей проникся любовью к Наполеону и спал в обнимку с бронзовым бюстом французского императора. Заикание с возрастом так и не прошло, мало того, к нему добавилась близорукость, отчего приходилось носить унизительные очки. Друзьями мальчики так и не стали.
Несмотря на всю заботу и внимание, Володя часто болел – то ангиной, то скарлатиной, то воспалением