Союзе назывались вокально-инструментальными ансамблями – ВИА. В Москве уже появились «Голубые гитары», «Поющие гитары» и другие группы, которые играли на современных электронных инструментах. Я понимал, что на наших глазах рождается новое направление в эстрадной музыке. Под крышей государственной филармонии, где мы тогда работали, такие «вольности» нам бы никто не позволил.
А в РЭО уже был дуэт Норы Бумбиере и Виктора Лапченока. Эти двое могли петь все – от шуточных песенок до драматичных баллад. Я понимал, что этих певцов ждет большое будущее, если только мы не остановимся на достигнутом. Забегая вперед, скажу, что не ошибся – вскоре Нора и Виктор стали самыми яркими звездами латвийской эстрады.
В это время у меня возник конфликт с руководителем филармонии. Мы отправлялись на гастроли в Чехословакию, и нас просили включить в репертуар патриотические песни. А мы за границей спели то, что считали нужным. Когда вернулись домой, обстановка в филармонии накалилась. Наверно, можно было договориться, найти компромисс, но мне это уже было неинтересно. Я написал заявление и ушел из филармонии, по сути, в никуда. Я был уверен только в том, что хочу заниматься тем, что мне интересно.
Почти сразу я создал группу под названием «Модо» и пригласил в нее солистов РЭО Нору Бумбиере и Виктора Лапченока. Впрочем, создал группу – это громко сказано. Мы собирались в подвале и репетировали под аккомпанемент хромого рояля, электрогитар и набора ударных инструментов.
Когда меня спрашивают, от чего бы я отказался, если бы у меня бы была возможность начать жизнь сначала, я отвечаю: от нищеты, в которой мы начинали как музыканты. С какими трудностями мы доставали инструменты! Помню, через спекулянтов покупали у артистов югославской эстрады синтезатор…У нас же ни черта не было! Но зато было огромное желание работать, и, наверно, поэтому у нас все стало получаться.
Виктора Лапченока я до сих пор считаю певцом номер один на латышской эстраде. Он не учился ни музыке, ни пению, но они с Норой запоминали мелодию с двух-трех раз и даже в ноты не смотрели. С первой же песни Виктор стал узнаваемым певцом. А потом он спел их десятки, и многие вошли в золотой фонд латышской эстрады.
Наш ансамбль «Модо» много выступал – и в городе, и на селе. Давали по 30 концертов в месяц, практически каждый день. Ездили и по Латвии, и по всему Советскому Союзу. В слушателях недостатка не было, хватало бы сил.
Богатые колхозы, которых тогда в Латвии было много, предлагали взять наш ансамбль на свой баланс. С одной стороны, это нам было бы выгодно. Мы могли бы числиться при каком-нибудь колхозном клубе, получать хорошую зарплату и творить в свое удовольствие. Но мы очень высоко ценили свою самостоятельность и от заманчивых предложений отказывались. А скоро мы и сами стали хорошо зарабатывать – по сравнению со 150-рублевой зарплатой в филармонии.
Раймонд и Лана Паулс на свадьбе Норы Бумбиере и Виктора Лапченока (в центре).
…И рождается мелодия.
В 1975