– пробормотал Быков, но затем сказал решительно: – Нет, ни черта не понимаю! Женились бы, жили бы вместе, вместе и летали…
– Вместе… Вместе им нельзя, Алексей. Они встречаются раз-два в год. Летать им вместе нельзя – ведь Богдан ходит в такие экспедиции, куда женщин не берут. Какая же это будет семья?
– Нет, – твердо сказал Быков, – могли бы как-то устроить, если бы захотели.
– Может быть, конечно. Может быть, они просто выдумали себе эту любовь?
– Ну вот ты…
– Я бы, Алексей… – голос Дауге дрогнул, – я бы жизнь за любимую женщину отдал! Я, друг мой, слабый человек.
На следующий день прилетели гости из Москвы. К удивлению и удовольствию Быкова, ужин прошел весело. Были речи (и неплохие, как показалось ему), и тосты (только шампанское), и пожелания, межпланетники держались чинно и благопристойно, вежливо вставали и кланялись и даже смеялись, когда кому-либо из гостей случалось сострить. Краюхин рассказал несколько комических эпизодов из раннего периода межпланетных сообщений, а Юрковский вдруг разразился стихами Багрицкого. Он прочитал своих любимых «Контрабандистов» и, когда смолкли аплодисменты, сказал грустно:
– Вот… сколько хороших стихов о море и моряках, а о нас совсем нет. Сплошное «ты лети, моя ракета».
– Поэты знают море тысячи лет, – заметила Вера Николаевна, – а пространство они совсем еще не знают. Потерпи, Володя, будут отличные стихи и о нас.
Юрковский поцеловал ее руку:
– Терплю, Верочка. А пока у нас только и остается:
Как аргонавты в старину,
Покинув отчий дом,
Поплыли мы,
Тирам-там-там,
За золотым руном.
Когда гости разошлись, Крутиков вздохнул и заметил:
– Слава богу, хорошо посидели. Только…
– Да, – кивнул Дауге. – В своем кругу прощальный обед был бы лучше.
Краюхин поднялся, с шумом отодвинул свое кресло.
– Прошу внимания, друзья мои, – сказал он. – Одну минуту внимания. Сейчас мы в своем кругу, и мне хочется сказать вам несколько слов. Алексей Петрович, налейте, пожалуйста, всем вина… По капле, Анатолий, не беспокойся… Вот так, благодарю вас. Друзья! Я здесь самый старый межпланетник… да. Страшно вспомнить, на каких гробах мы начинали дело! По сравнению с «Хиусом» это были колымаги, чтобы не сказать хуже. Но я не из тех самодовольных дураков, которые ворчат, что нынешней молодежи-де не в пример легче, чем было нам. Ибо я знаю, как сложна ваша задача. Задача всегда определяется средствами, и насколько мощнее ваши теперешние средства, настолько сложнее и ваша задача. Вам будет не легче, чем нам… и даже труднее, ибо на вас больше ответственности. Друзья, если вам будет очень трудно, нестерпимо трудно, прошу вас, вспомните, для кого и во имя чего вы это делаете! Я знаю вас всех достаточно хорошо, чтобы быть уверенным: если вы об этом вспомните, сил у вас будет больше. Ну… вот и все. За вас!
Он поднял свой бокал, выпил и быстро вышел из комнаты. Некоторое время все молчали. Затем