куда только что не без труда была поднята мина.
– Индекс восемь! – откликнулся Быков, задирая голову.
– Ага… ясно… – Силуэт Юрковского зашевелился на фоне красных туч в струях черной метели. – Готово! Ну все, кажется?..
– Слезайте! – крикнул Алексей Петрович.
– Интересно, какая у тебя будет физиономия, если скалы устоят, – заметил Иоганыч, присевший рядом с Быковым на башенку транспортера.
– Ничего… не устоят, – рассеянно ответил тот, с опаской следя за ловкими движениями Юрковского, сползающего по отвесной гладкой стене. – Какого черта он лезет без веревки?.. Ведь есть же трос… Но куда там! Без фокусов не может… Ну, что он – ни туда, ни сюда?..
Юрковский словно прилип к черному камню на высоте шести-семи метров от земли. Он казался неподвижным, и только неестественная поза да короткое хриплое дыхание выдавали его страшное напряжение.
Дауге обеспокоенно вскочил:
– Владимир, что с тобой?..
Юрковский не ответил и вдруг, словно сорвавшийся камень, скользнул вниз. Быков сделал падающее движение и невольно зажмурился, а когда снова открыл глаза, увидел, что геолог висит на руках тремя метрами ниже, уцепившись за невидимый снизу выступ.
– Володька!.. – Иоганыч спрыгнул на землю и подбежал к скале.
– Спокойно, Дауге! – Голос Юрковского только слегка прерывался от напряжения. – Сколько до земли?
– Метра четыре!.. – простонал Дауге. – Расшибешься, паршивец!..
– Отойди прочь! – сказал Юрковский и полетел вниз.
Он упал классически, по всем правилам, упруго подскочил и повалился на бок. Быков соскочил с машины, но бесстрашный геолог уже сидел на земле. Тогда Быков обрел голос.
– Что за хулиганство, товарищ Юрковский? – рявкнул он. – Как вы смели так рисковать? Немедленно ступайте к командиру и доложите…
– Ну что вы, в самом деле, Алексей Петрович!.. – Юрковский ловко поднялся, встряхнулся всем телом, проверяя, все ли в порядке, голос у него был смиренный. – Четыре метра – это же ерунда! Посудите сами…
Но Быков бушевал:
– Вы прекрасно могли спуститься по тросу! Вы вели себя как мальчишка! Нашли время для спорта! Черт знает что!..
– Да брось ты, Алексей! – Дауге любовно обнял Юрковского за плечи. – Конечно же, мальчишка! Но что ты будешь с ним делать – смельчак!..
– «Смельчак»!.. – Быков остывал. Юрковский молчал и казался смущенным. Это было столь необычно, что, не получив сопротивления, Быков удивился и перестал орать. – Смельчак… Вот сломал бы шею, и возись тут с ним…
– Виноват, Алексей Петрович, – вдруг сказал Юрковский, и Быков сразу остыл.
– Доло́жите командиру о своем проступке, – буркнул он и отошел к скале, чтобы смотать трос.
Геологи принялись помогать ему.
– Жалко ее взрывать, – сказал Дауге, указывая на скалу, окутанную крутящейся поземкой,