довольно позднее время, полно народу.
Меня удивило, как много больных было с ней знакомо, и как она здоровалась со всеми, называя их по именам.
Хозяин, моложавый, спортивного вида мужчина, приветливо встретил нас и, переговорив с Саксоновой некоторое время наедине, тщательно меня осмотрел. Затем они еще некоторое время обсуждали мой случай, и, наконец, приняли решение.
Операция была назначена на следующий день. Кроме того, мне необходимо было сдать анализы крови, для чего пришлось обращаться в частную лабораторию.
Операция была платной, и стоила она не дешево. Я занял деньги у сына, пообещав расплатиться после получения от издательства очередного роялти за проданные диски.
Внезапный переход от отчаяния к надежде привели мою психику в очень подвижное состояние, и я почти с восторгом слушал во время операции, как ласково воркуют между собой Елена Олимпиевна и ее ученик.
С перевязанным на манер адмирала Нельсона глазом я вышел из операционной.
Но даже одним глазом я увидел по улыбающимся лицам врачей, что операция прошла успешно.
Но настоящее испытание началось для меня, когда пришло время снять повязку. Да, после операции глаз продолжил видеть, но он смотрел на мир совсем под другим углом, не так, как привычно это делал относительно здоровый правый глаз.
В итоге я все видел, как бы в двух экземплярах. Я ел суп из двух тарелок двумя ложками, и было проблематично не ошибиться с их конечным маршрутом. Перед собой я видел не одну, а двух жен и, что совсем странно, обе были моими любимыми.
Но если серьезно, я просто не мог продолжать свою работу, и это было мучительней всего. Часами я лежал на кровати, глядя на картину на противоположной стене, и всеми силами пытался сфокусировать оба глаза на одном участке рамки.
Едва раздвоенность стала менее заметной, я снова уселся за компьютер. Уж больно мне не терпелось сделать свой первый видеофильм о курортном Светлогорске. А когда он получился, я понял, что могу выпускать полноценные версии видео-учебников с показом самого процесса проектирования и закадровыми разъяснением каждой детали.
Нечего и говорить, что я испытывал огромный подъем от того, что угроза потерять зрение миновала. За что я был безмерно благодарен Елене Олимпиевне. На консультации, которые мне предписывали являться сначала ежемесячно, а потом раз в квартал, я стремился записаться непременно к Саксоновой. И это, несмотря на то, что очереди к ней были намного длиннее и она, как будто, даже и не пыталась соблюдать время приема. Как-то жена не выдержала и сказала, что с некоторыми пациентами Елена Олимпиевна разговаривает не как с больными, а как со своими старыми знакомыми.
– Ты знаешь, мне кажется, что это она ними прощается, – как-то непроизвольно вырвалось у меня. И, к сожалению, я оказался прав.
Так уж получилось, что в частную клинику, где мне делали несколько лет назад делали операцию, я попал только через год после кончины Елены Олимпиевны.
В клинике мне сказали, что смерть пришла ночью и была легкой.
Она