числе и с возрастом.
Детство счастливо уже тем, что в силу возможностей или, скорее, невозможностей, спрос с ребёнка невелик. Это, однако, то время, когда закладывается характер человека, начинается его приготовление к взрослой жизни. Если родителям достаёт ума, то они будут относиться к ребёнку, не как к игрушке, которая им доставляет удовольствие, а как к маленькому, но взрослому существу. Почему и говорит народ: воспитывай ребёнка, когда он ещё поперёк лавки лежит. В общем-то в нормальном обществе всегда было так: ребёнка любили, потому и жалели его лишь в меру. В ходу в обществе всегда была строгость, направленная на то, чтобы уже с детства ребёнок правильно соотносил свои капризы и желания с интересами семьи и общества. С возрастом ребёнку всё равно придётся это делать, но ему тогда нужно будет ломать себя с болью, если он не подготовлен к этому с пелёнок.
Здесь уместно будет начать наше исповедальное слово, опираясь на опыт нашей семьи. Итак, ваш покорный слуга появился на свет божий солнечным ранним утром около 8 часов в славном русском городе Севастополе 28 марта 1933 года. Естественно, что момент и обстоятельства этого события я не могу вспомнить, как бы мне ни хотелось, но, как мне потом матушка спустя много лет сказала, родился я "в рубашке". Что это такое, я и сам толком долго не знал, да и мать тоже, видимо, этому не очень придавала значение. Лишь с появлением интернета я вычитал, что родиться в рубашке, значит появиться на свет в цельной околоплодной оболочке, которая обволакивает новорожденного как рубашка. В таких условиях малыш легко может задохнуться. Счастье для меня, как новорождённого, состояло уже в том, что я при родах так вот не умер. Потому, наверно, и возникло в народе поверье, что полученная таким путём жизнь означает не что иное, как счастливую жизнь в дальнейшем. В силу достижений медицины сегодня родиться в рубашке практически невозможно. И соответственно понятие это уходит из общественного оборота и остаётся в далёком прошлом. В общем своё первое препятствие я бессознательно, но успешно преодолел.
Однако… всё это, видимо, имело последствия: я оказался весьма слабым ребёнком. До четырёх лет я переболел всеми основными детскими болезнями, в том числе трижды в очень сложной форме преодолевал воспаление лёгких. На третий раз врачи и, конечно, мама думали, что мне приходит конец. Один врач даже сказал маме: "Иди, мать, заказывай гробик. Это надо сделать заранее, а то там у них очередь." Я, естественно, ничего этого знать не мог, плавно перетекая от одной болезни к другой. Но когда я отошёл от смерти в третьем воспалении лёгких, врач, другой, сказал иную фразу, более приятную: "Знаешь, мать, а ведь это чудо, что он выжил. Жить, значит, ему предстоит долго." Мама боялась об этом не то что говорить, дабы не сглазить, но и не заикалась, и она обмолвилась лишь тогда, когда ей самой предстоял переход в лучший мир, ближе к восьмидесяти годам.
Было это, однако, тогда, когда я сам уже верил и уповал на Бога, и был убеждён, что смысл не в том, чтобы долго жить, а в том, чтоб жить в согласии с Богом и с пользой