ступая по скрипящим под его весом доскам пола, подошел к стойке, взял стоявший на ней колокольчик, позвонил.
Появился Франко. Они некоторое время о чем-то шептались с Петом, после чего старый шериф, молча кивнув нам на прощение, вышел на улицу, а Франко, широко улыбнувшись, громко сказал:
– Va bene, signori! Теперь все просто отлично, я приготовлю вам комнаты, у нас будет ужин.
Приветливо помахав нам рукой, он опять скрылся за дверью у стойки.
Мы недоуменно переглянулись.
– Не обращайте внимания, – успокоил нас Литл, – Пет странный тип, сколько лет его знаю, а все равно порой не понимаю его поведение, особенно, когда разговор о районе старых гостиниц заходит. У стариков вообще много закидонов, кто их разберет. В былые времена Пет был большим человеком.
– В каком смысле? – спросил Карл.
– Он был шерифом, а еще и лучшим другом губернатора Светлого. Тогда все жили на Южном, администрация тут располагалась и офис шерифа. На Северном вообще не души, пожалуй, только рыбаки там баркасы держали, да охотники забредали. Так вот, есть такой слух, в который все верят, что именно Пет уговорил губернатора начать развитие Северного. Я этого, кончено, не помню, я еще и в проекте тогда не был. Это было как раз в то время, когда здесь мог жить ваш отец, – кивнул Литл Карлу, – давно, одним словом. Не знаю, чем уж так убедил Пет губернатора, но тот бурную деятельность развернул. Инвестиции бешеные привлек, землю Северного, практически, бесплатно предоставлял. Такой бум инвестиционный устроил, что Северный буквально за пару лет застроили, порт огромный отгрохали, отели, хотели, говорят, даже аэропорт построить, но тут Центральный встал на дыбы. Не хотели конкуренции и потери денег. С аэропортом не вышло, все так и летают через Центральный, а к нам и на остальные острова архипелага на паромах. Одним словом, пара-тройка лет все изменили: Северный – центр туризма, а тут умирание. Не понимаю, как они еще тут держатся. А самое странное, знаете что?
– Не томи, Фрэнк, – поторопил я его.
– Они тут, на Южном, все того губернатора боготворят, а Пета во всем слушаются.
– Да, странно, – удивился Карл, – он же погубил их бизнес.
– Погубил-то, погубил, но, – Литл встал, – вон посмотрите, в каждой гостинице висит портрет того губернатора, – Фрэнк указал на стойку администратора.
Я поднялся и подошел к стойке, за ней над ячейками с ключами висел портрет молодого мужчины: ранние залысины, тонкие усики, глубоко посаженные глаза, ах, какие глаза – сколько в них души и сострадания. Я долго не мог оторвать взгляд от портрета губернатора.
– Кто же написал такой чудесный портрет? – спросил Карл.
– Кто-то из постояльцев гостиницы «Оттенки». Она тут через одну от этой.
– А наша тоже имеет название? – это уже я.
– Конечно. Тут все они имеют названия. Наша называется «Блюз».
В холл вошла женщина. Темные волосы собраны в тугой узел на затылке, глаза суровые, черты лица тонкие, неулыбчивые, платье строгое, до пят.
– Привет,