Тверские перекрёстки. Выпуск 13. В.А.Серов

весь бред взахлёб,

      как с заснеженного Побережья,

      к нам прохладная входит Надежда

      и ладони кладёт на лоб.

      «Мы, выпрямив спину, зовём себя Homo…»

      Мы, выпрямив спину, зовём себя Homo.

      Особенность вида – нас тянет из дома.

      Поскольку даны нам с рождения ноги,

      постольку зовут нас и манят дороги.

      Они то в асфальте, то в пенной стремнине,

      то тонут в голодной болотной трясине,

      то горной тропою крадутся по краю, —

      дороги, которые мы выбираем.

      Но вот перекрёсток. Здесь торг неуместен.

      Кто крест выбирает, а кто – перекрестье.

      Кто гонит в пороги, кто копит пороки,

      по тьме и по свету ведут нас дороги.

      По тьме и по свету – то чаще, то реже;

      кто чёрен, как ворон, а кто белоснежен,

      а кто просто сер, ведь и серой бывает

      дорога, которую мы выбираем.

      А где-то – по звёздной росе серебристой,

      тугой, ипподромной, раскатистой рысью,

      свой бег выверяя механикой строгой,

      наш шарик несётся своею дорогой.

      И мы у него на загривке трясёмся

      вдоль млечной реки, за поджаристым солнцем,

      смеёмся и плачем, и слёзы стираем,

      и строим дороги, и их выбираем.

      «Даже в самую тьму есть надежда на горсточку света…»

      Даже в самую тьму есть надежда на горсточку света.

      Даже в самую стужу есть вера в глоточек тепла.

      Ведь так долго во мраке и холоде кружит планета,

      что теплом, словно кровью, давно бы уже истекла.

      В безвоздушном безвременье длилась бездушная вечность.

      Но тепла и доверья достоин, поверь, не любой.

      Лишь когда, повзрослев, проживёшь в себе бесчеловечность,

      пробуждается тихо надежда на веру в любовь.

      Июльское падение

      Пахнет мокрой пылью от дорожек,

      по верхушкам пробегает дрожь.