с ней [самой] в области правящего просвета.
'Αληθεια, несокрытость, помысленная как просвет присутственности, вовсе не есть истина. Но является ли в таком случае 'Αληθεια чем-то меньшим, чем истина? Или же она есть нечто большее, поскольку лишь она обеспечивает истину как adaequatio и certitudo, поскольку не может быть присутсвенности и настоящести вовне области просвета?
Эти вопросы остаются предоставленными мышлению как [его] задача. Мышление должно подумать над тем, может ли оно также ставить эти вопросы, когда оно мыслит философски, т. е. в строгом смысле метафизики, которая вопрошает присутствующее лишь в отношении его присутственности.
В любом случае одно становится ясным: вопрос об 'Αληθεια, о несокрытости как таковой – это не вопрос об истине. Потому несоразмерным вещи (nicht sachgemäß) и вследствие этого вводящим в заблуждение было называть 'Αληθεια (в смысле просвета) истиной». (См.: Vox. Философский журнал. Вып. 5, декабрь 2008. С. 1-14. Интернет публикация: http://vox-journal.org/content/vox5haidegger.pdf (Дата обращения: 05.06.2017).
Как видим из этой цитаты, главная мысль Хайдеггера в том, что «'Αληθεια, несокрытость, помысленная как просвет присутственности, вовсе не есть истина». Но чем же тогда она (несокрытость) является, если она «не может больше отождествляться с истиной»? И как оказывается «только 'Αληθεια, несокрытость, помысленная как просвет, предоставляет возможность истины. Ибо истина, так же как бытие и мышление, может сама по себе лишь в стихии просвета быть тем, что она есть».
Как видим, весь «секрет» алетейи как несокрытости в том, что она всего лишь «предоставляет возможность» проявиться истине, и ничего более. А от возможности до действительности путь как раз является самым таинственным этапом воплощения истины Бытия. Он пролегает через труднопредставимую зону раскрытия того, что лишь на миг мелькнуло (в сознании творца) в просвете, в виде смысла идеи-истины.
И для того чтобы эту зону представить, надо хотя бы однажды самому проделать (в своём уме) весь путь от мелькнувшего в сознании смысла идеи до изготовления подручного средства. А на этом пути самым главным препятствием является обнаружение недостающего в комплектации идеи звена, того звена, – идеального искомого сущего – вид которого мы сначала должны сформировать в своём уме, а затем по определённой технологии материализовать в подручное средство.
И это действительно так: когда наш ум озаряет идея, когда мы на краткое мгновение оказываемся в «просвете» видения её смысла, то в данный момент нам предоставляется «возможность» не только «увидеть» (своим умом) сам смысл («обнажённой») идеи-истины, но и раскрыть его, развернуть (проявить) до состояния «полнокровной» мысли, то есть оформить эту нам только понятную мысль в «одеяние» всем понятных культурных знаков: слов, выражений, метафор и т. д.
И только после этого по этому «одеянию» любой из нас уже сможем «восстановить» некогда мелькнувший в сознании творца (и уже «забытый» им) смысл. Но на практике это редко когда осуществляется, потому что интерес