обжившие общагу, – это просто песня. Они были повсюду, но днем, подлецы, скрывались. Их пиршество начиналось ночью. Как-то утром Ося увидел на стене у кровати Яна несколько красных точек и следы башмака.
– Ты что, Ян, ночью по стене ходил? – смеясь, спросил он.
– Да, ходил, – чертыхался Ян. – Они, гады, закусали меня, так я со злости схватил ботинок и в сердцах трахнул им по стене.
– Получается, что на тебя набросилось целое полчище, – не отставал от него Ося.
– Чего смеешься, думаешь, тебя не трогают?
– Еще как трогают, Ян, только вот до сапога я еще пока не добрался, – Ося не упускал случая Яна подколоть.
Порядок в их комнате был тот еще. Неделями никто ничего не убирал, поэтому пылищи скапливалась масса. У Яна была специфическая манера носить рубашки. Чемодан с чистым бельем, привезенным из дому, стоял под его кроватью. Каждую рубашку он занашивал до тех пор, пока воротник не начинал стоять колом. Тогда он, снимая ее, бросал под кровать. Наступала очередь следующей. Так продолжалось до тех пор, пока чистые рубашки не заканчивались. Если подходило время отъезда в Киев, то он все грязные увозил и чистые привозил. Если до поездки домой было еще долго, то Ян вытаскивал все рубашки из-под кровати, стряхивал с них пыль, выбирал наименее грязную и надевал. Так для рубашек начинался второй круг.
В комнате было радио, которое ребята отключали на ночь. На тумбочке у Оси стояли большие часы в деревянном футляре. Ося решил сделать из них будильник, соединив его проводами с радио так, чтобы оно включалось, когда малая стрелка часов подойдет к нужному времени. Эти провода висели невысоко между Осиной кроватью и радио.
Однажды получилось так, что у всех троих, Оси, Сени и Яна, днем кончились деньги и ужин был уже не для них. Из них только Ося получал стипендию. Ян и Сеня ждали перевода из дому, а пока надеялись на стипендию Оси, чтобы перебиться до получения перевода. Стипендия-то будет завтра, а кушать всем хочется сегодня. В заначке у них нашлось три яйца. Их можно было бы пожарить, но жира-то никакого не было. Ося пошел в соседнюю комнату.
– Макс, у тебя сало есть?
Максимыч обнаружил у себя в тумбочке какой-то сухой, заплесневевший кусочек.
– Отлично, Макс, идем к нам жрать, у нас есть еще 3 яйца.
Ося пошел жарить, а друзья ждали его в комнате, сверкая голодными глазами. Через несколько минут Ося вошел в комнату с торжественным видом, высоко держа шипящую сковородку. И тут произошло нечто. Сковородка зацепилась за развешанные провода, и все ее содержимое шлепнулось на пол, разбрасывая пыль во все стороны. Минуту все стояли ошарашенные. Опомнившись, Ося предложил свою теорию.
– Предлагаю рассмотреть два пути выхода из случившегося, – обратился он к поникшим друзьям. – Выход первый: если жир упал раньше яичницы, то она лежит на чистом полу. Если наоборот, то жир протек через яичницу на пол и ее очистил. Получается, что можно всё собрать с пола и спокойно сожрать.
– Оська, ты всегда что-нибудь придумаешь, – оживился Макс.
Яичница была