пятна. Сначала слабые, потом всё ярче и ярче. За несколько секунд они слились в некий расплывчатый образ, и этот образ стал приобретать четкие границы….
Это была голова лысого толстощёкого мужика, похожего на гномика из мультфильма, с носом очень неправильной формы. Он улыбался – именно поэтому я не сразу испугался. Куда бы я не повернул свой взгляд, этот образ перемещался за ним, как привязанный. Как будто эту лысую морду я сам своим взглядом проецировал в темноту. Испугало меня именно то, что я никак не мог отделаться от этой головы! Куда бы я не посмотрел, голова была перед моими глазами. Я хотел отвернуться или совсем убежать из комнаты, но вдруг понял, что не могу этого сделать – какая-то неведомая сила заставляла меня продолжать лежать и смотреть на этого «уродца».
Мне тогда показалось, что это продолжается целую вечность! Во рту пересохло, стало тяжелее дышать. Но вдруг фонарь на улице вновь засветился. Я быстро перевёл свой взгляд на светлую полосу от фонаря на потолке. Очень медленно, как будто сопротивляясь, голова полностью растворилась в этом свете. А я продолжал неподвижно лежать, боясь отвести взгляд от спасительной светлой полосы.
Отец Тимофей ослабил воротник. Его реакция на мой рассказ была мне не понятна, но я продолжил:
– Я не знаю, как долго я так пролежал, но в конечном итоге я стал проваливаться в сон. И даже засыпая, я смотрел на светлую полосу и не отводил взгляд. Я помню, что вначале мне снилось именно это: я лежу у себя в кровати и смотрю на свет на потолке. Это уже точно был сон, хотя я понял это позднее. Я продолжал лежать во сне, думая, что не сплю. И вот наступил переломный момент: я захотел в туалет. Но как мне туда попасть? Ведь я не могу встать! Я не могу туда пойти! Что делать? Мне пришло в голову самое простое решение, которое может придумать только ребёнок – не могу пойти, значит надо туда полететь!
Я медленно взлетел и завис над кроватью. Раньше мне уже приходилось летать во сне, и ощущения были вполне знакомыми и даже привычными. Поэтому про себя я машинально отметил это: «Здорово! Как во сне!». И вот тут-то я и понял, что сплю! В туалет лететь мне уже не хотелось, мне хотелось полетать над городом. Что я, собственно, в том сне и сделал…
С того дня в своих снах я периодически осознавал, что сплю. В таких случаях я пытался получить от сна всё, что мне хотелось на тот момент. И практически всё в таких снах мне удавалось.
Отец Тимофей налил себе ещё полстакана, но пить не торопился. Взгляд его очень выразительных карих глаз растворился в налитой жидкости, и мысли, по всей видимости, тоже куда-то утекли вслед за взглядом. Из-за густой растительности на его лице трудно было сделать предположение о его возрасте. Да и ряса немного вводила в заблуждение, добавляя ему солидности. «Полтинник» я бы ему точно дал, но не больше. Плотное телосложение, ни капли не похожее на устоявшийся образ священнослужителя, выдавало в нём может быть спортивное, а может и боевое прошлое.
– А что стало с «цветными монстрами»? – как будто очнувшись от чего-то, спросил отец Тимофей.
– Эти