глаз. Поворчит, что я давно его не навещал, а у него столько историй накопилось, что за неделю не расскажешь.
Но он ушёл – от этой мысли сердце болезненно сжалось – отдал душу Бенджамину и теперь витает где-то незаметно вместе с духами особняка.
Кап кап – как сломанный кран в школьном туалете, монотонно капали слёзы. Но успокаивали ли они? Сомневаюсь.
– Мне искренне жаль. Ваш дедушка был невероятным человеком и великолепным детективом – лучшим в своём деле. Его имя до сих пор висит на доске почёта у нас в отделении. Вас же назвали в честь него?
Не в силах ответить, я кивнул. Дедушка действительно был лучшим детективом. Большая часть историй была о его блестящих раскрытых (и нераскрытых) делах.
– Кстати, он ещё говорил, что чтобы найти что-то важное, вспомните песенку о потерянной душе этого дома. Вам это о чём то говорит?
Песенка о потерянной душе этого дома?
* * *
В лесу одном тёмном, дремучем
В самом сердце дерев, на холме
Дом стоит, старый, скрипучий
Стены дома тонут в плюще.
А на самом верху, в окошке
Библиотека виднеется
Вместо книг – маски на полках,
Тот же плющ по полу стелется.
Меж гор белых лиц бездушных
Тень беззвучно плывёт
Тихо песню поёт волнующую
Из лучей зари маски плетёт.
Напевает о том, что когда-то
Она тоже лицо имела
Да пропало оно куда-то
Затерялось, средь масок белых.
Тень плетёт всё новые маски
В надежде, свой лик вернуть
Но у масок отсутствуют краски,
Что должны показывать суть.
Мелодия сама собой заиграла в моей голове, словно это дедушка пел мне её, как когда-то, сидя у камина, пока на улице сверкали молнии, громыхал гром, а дождь лил непрерывной стеной.
Точно! Библиотека! Дедушка не раз повторял: " Если хочешь что-то спрятать в этом доме – прячь в библиотеке. Там такой хаос, что сам не найдёшь".
Я побежал по крутой винтовой лестнице, по которой другие боялись даже ходить. Тяжёлая резная дубовая дверь с противным скрипом открылась. В лицо прилетело облако пыли с запахом старого пергамента.
От лабиринта высоких бесконечных стеллажей кружилась голова.
Нужный мне стеллаж расположен в самом центре лабиринта, как Минотавр на Крите. Узнать его не сложно, он – единственное, что осталось от множества полок с масками из песни.
Фарфоровые лица, слишком похожие на реальные, смотрели прямо в душу. Дедушка рассказывал, что каждая маска – лицо погибшего хозяина дома.
Мой взгляд упал на одну из масок. Неужели легенда правдива? По спине пробежал холодок. На меня смотрело лицо моего дедушки. Не удержавшись, я прикоснулся к нему. На ощупь совсем как настоящее! Только холод фарфора и невозможная бледность выдавали подделку.
Хлопок. Из маски что-то выпало. Книга! Вернее рукопись.
Текст на форзаце гласил:
Приветствую