тогда, никто с уверенностью, читая мою анкету, не сможет сказать кто я. Анкета хранит сухие скупые цифры. Нельзя в ней отразить, кем я действительно был или есть. Бумага же может быть подправлена, переписана, да вообще, некоторые страницы анкеты при желании можно выдернуть из неё, а выдернутся ли тогда эти страницы из меня? Весьма сомневаюсь.
Тогда, кто я? Являюсь ли я на самом деле тем, кем считают меня окружающие, и кем считаю себя я? А кем я себя считаю? Нет, ну конечно, я себя считаю классным парнем, чтоб подлецом и сволочью, никогда. Ну а вдруг, вдруг я действительно подлец и сволочь, а может быть, самое страшное, может быть, я предатель. Может быть, что я совершал какие-то поступки, которые окружающими могли быть восприняты как подлость и предательство, а с моей стороны такими не являлись, может быть, я даже не замечал эти поступки. Не то, что я делал что-то непреднамеренно, а попросту не замечал. Предположить можно что угодно, а вдруг, окружающие фантазировали, вдруг все вообще не так, вдруг, чтоб скрыть бельмо в своем глазу, кто-то возводил или возводит на меня напраслину. Следует ли считать точку зрения окружающих верной, а может быть они заблуждаются, ведь рассуждает группа лиц, исключительно по авторитету, большей частью, не имея собственного мнения, может быть, а может и не быть. Может, конечно, случится и такое, что я замечал, что делаю что-то плохое, или постыдное, и делал все специально, где проходит грань, переступив за которую человек становится непорядочным. Да и что такое быть порядочным человеком. Кто определяет степень порядочности? Общество, какое общество, коллективы тоже разными бывают, те ребята, которые съели Кука, возможно, по-своему были глубоко порядочными, а вот мы их осуждаем. Почему мы считаем нашу модель поведения более приемлемой, а тех, кто употребил в пищу путешественника – негодяями, может быть они таковыми не были.
Да, тут еще такой момент, всем известна гибель Кука, по творчеству Владимира Семеновича, можно понять, что наука мочит, почему аборигены съели мореплавателя. Может быть, они его и не ели совершенно. Убили они его, дав по башке дубиной, а затем, зарезав как свинью, нанеся многочисленные ножевые ранения, факта поедания, ведь, никто не видел. Тело осталось на берегу, когда моряки отступили, позднее после проведения, спецоперации, туземцы отдали изуродованное тело, и голову Кука, без нижней челюсти, но факта поедания никто же не видел. Да и не были жители тех мест уличены в людоедстве. Не ели они его, не ели! Каждый человек моего возраста, говоря о Джеймсе Куке априори скажет, что его съели, так учила нас школа и Владимир Семенович. Кук тоже считал свою модель поведения нормальной, приемлемой, цивилизованной, казалось бы, ну если цивилизованной, правильной, то почему такая агрессия со стороны туземцев, Владимир Семенович, человек бесспорно авторитетный, утверждает, что они просто хотели кушать.
Никто в подобном обывательском утверждении, что Кука съели, не скажет, что перед своей гибелью, он пытался взять в заложники вождя племени, и стрелял в толпу. Аборигены,