верите в любовь с первого взгляда? – Кеша повернулся к нам всем телом.
– Верим, верим, Кеша, не томи, – говорим мы хором, – рассказывай.
Он помолчал, улыбнулся:
– Я полюбил проводницу-студентку. Во время посадки обратил на нее внимание, а сейчас чувствую – это серьезно! Что делать – не знаю?
– Пойди, объяснись ей в любви. Что здесь такого? Может быть, адрес свой тебе оставит, или ответит взаимностью, – начали советовать мы.
Но Кеша – спортсмен, заробел сразу:
– Нет, не могу, стесняюсь. Вот бы случай, какой, а так не могу.
Тут самый шустрый среди нас вступает в разговор:
– А ты 100 грамм для храбрости прими и вперед! Только 100 грамм – они не помешают.
Кеша, видимо, влюбился серьезно – выпил 100 граммов, посидел, прислушиваясь к себе:
– Нет, не помогает. Смелее не стал!
Шустрый тут же:
– Еще 100 грамм и полный порядок.
Кеша:
– Нет, на меня не действует.
Шустрый:
– Еще…
Кеша:
– Не действует. Еще давай!
Итог таков. Нам стало весьма весело, душно. Мы стали о чем-то спорить, шутить, кричать, петь песни; даже закурили в открытое окно. И это образцовые военнослужащие, проверенные в дальних караулах сопровождения. В принципе, мы тоже были своего рода проводники; только здесь проводники сопровождают людей, а мы, по долгу службы, сопровождали грузы.
Ночь. Стук колес. Дружная компания. Но вскоре мы угомонились. И, еще не подготовленные к алкоголю тела, мирно в унисон засопели.
Я изредка просыпался от освещения приближающегося перрона. Открывал глаза, как в тумане, обводил взглядом своих товарищей, мысленно отмечал, что все на месте и опять проваливался в мягкую перину сна.
Поезд притормаживал в очередной раз. Наше купе залилось желтым светом. Послышался гудок тепловоза. Диктор в громкоговоритель сообщил: «Поезд № такой – то, сообщением Адлер – Нижний Тагил прибыл на № – ый путь, № – ой платформы города У-ска … Поезд отправляется через час …» Я приподнялся на локте – все на месте и опять погрузился в глубокий сон. Что-то снилось, может быть, яблони в саду, может быть белый лебедь на пруду, может быть школьный роман; только мое сознание стало проясняться. Кто-то теребил меня за рукав и все причитал: «Понимаете, неудобно сказать. Люди в вагон зайти не могут. Помогите, ваш друг не может подняться в тамбур, одним словом неудобно, а я дежурю».
Сон как рукой сняло. Предо мной стояла проводница, о которой говорил Кеша. Кеши же в купе не было. Поднимаю Шустрого, идем за проводницей к тамбуру. И что мы видим!? Кеша, наш друг-спортсмен, никогда не пьющий и не курящий, стоял на платформе, обеими руками держась за поручни вагона, перекрывая вход. Пассажиры, негодуя, пытаются оторвать Кешу от поручней. Он же мычал как бык и держался еще крепче. Наш исполин, находясь в другом измерении, стойко стоял у вагона. День и ночь. Наш бедный товарищ, по своему соображению,