крови вкус дрожит на языке,
Солёный воздух рассекают стрелы,
И мёртв мой брат, и конь несёт к реке
Победный вскрик и взгляд оледенелый,
На красные ступая ковыли.
Не стоит приучать таких к неволе
И связывать их узами земли.
Лови, лови влюблённый ветер в поле!
Убей! но повседневностью не мучь.
Я виновата, что моя свобода
Взломала ночь, и чувства, и сургуч,
Закаменевший на устах народа —
Он был со мной, когда я не была,
Он мой навек – я кровь его и тело.
Нам рвали рты и души удила —
Там наша речь на ковылях густела!
Ни смерть, ни бездна не разделят нас.
Но жарче всех горят мои возвраты,
Когда луна прозрачная видна
И движется сквозь дым голубоватый
Далёкий всадник посреди степи,
Протяжно кличет в поднебесье птица,
И ветер налетающий слепит,
И сам слезой кипящей серебрится.
***
Временем это не лечат,
Время всегда на нуле.
Счастье поэта далече,
Правда поэта во мгле.
Вот он, прозрачный и строгий,
Боль холодит на ветру:
– Мама, забыл я о Боге
И потому не умру.
Буду бродить вдоль окраин,
Вечер стоять под окном,
Несынь, не муж, не хозяин,
Тень на ветру временном.
Если б ты, бедная, знала,
Кто в твоём лоне, во тьме,
Пробует крови квартала,
Пьёт и висит на тесьме;
Тело своё обнимает:
Снимет, несёт на кровать.
Если б могла ты, родная,
Чрево своё оторвать!
Выпьет опять, затоскует,
Птицей ночной закричит,
И в мерзоту городскую
Выплеснет пламя свечи.
И побредёт по трущобам
Звёздам рассказывать грусть:
Не было счастья – ещё бы!
Соль обуяла – и пусть!
***
Где взять русскому счастья? Нигде.
Всё тоска, да по Богу, по Богу.
Так бы вечно стоять в борозде
Одному и смотреть
на дорогу.
Или деревом стать на холме
То зелёным, то белым, то голым,
И во тьме над пустыней шуметь
Рассекающим небо
глаголом.
Лучше камнем проснуться и сметь
Закатиться под мёртвую воду,
И молить: «Дай мне, матушка Смерть,
От любви и печали
свободу».
***
День был жарким, слегка ненормальным.
В тень садилась усохшая птица.
Мне казалось – дымится реальность,
И посмертное – тоже дымится.
Люди шли под обломками крика,
Или пепел их двигался строем.
Захотелось подуть и захныкать,
И стихи написать про другое.
Захотелось взлетающих яблок,
Что-нибудь про любовь стеклодува,
У которого осень озябла
И звезду уронила из клюва.
В