с трудом выговорил незнакомец, продолжая попытки издать речь, близкую к человеческой. – Ув… увжаемый, у в-вас не б-буди… не удит… Не бУ-де-Т! За…кур-р-рить?!
– Допустим, будет… – Сухо ответив забулдыге, Конте схватился за голову: все крепкие словечки, некогда бывшие в его нескончаемом запасе, кончились за один вечер.
– Пж-ж-жгите м-мне сигрету пжлста…
– Подожгу, только ты мне протягиваешь свой указательный палец, дружище.
Теперь взгляд незнакомца потупился на собственные пальцы в полнейшем непонимании того, что сигарета выскользнула из таковых и успела пропасть без вести, утонув в картофельной подливе…
Эту небольшую кулинарную драму прервал тот самый «счастливый» обладатель ныне расписных брюк, резко одёрнув дебошира за плечо:
– Эй, ты, отребье синевы! Ты испортил мне мои выходные брюки, а моему лучшему другу выбил новый зуб, он даже недели им не пользовался! Если ты сейчас же нам не заплатишь, то мы выкинем тебя на рельсы в чём мать родила!
Пьянчуга немного завис, после сделал горделивый вид, поправил свой воротник, затем окинул хама с ног до головы, сморщился и выдал:
– Это кого… Ко-го ты ту-т наз-з-звал отрбием? А… Навер-ное, увидел своё отраж-жение в ок-не и подровался … Подорвал-ся к своей рож-ж-же, грязной свин-ной рож-же…Вы там во-обще, все свин-ньи!
– Что?! Кого это ты тут назвал свиньёй? Жерар, Жерар, ты слышал – этот гад имеет наглость оскорблять нас при всех!
Из-за стола встал один из лесорубов – паренёк с бугристыми мускулами, рыжеватой редкой бородёнкой и не менее двух метров в высоту.
– Повтори нам это в глаза! – заорал рыжий, ударив кулаком по столу, после чего подошёл к пьяному и схватил его заворот. Последнего это вовсе не испугало – правильно говорят, что таким и море по колено… Интересно, что у пассажиров поезда №713 появилось веское основание завидовать Конте, ведь у него было самое лучшее место. Весь этот водевиль происходил у его стола.
– Ха! А знаеш-шь, что я дел-лаю с такими свинья…свиньями как ТЫ? А вот ЧТО! – И в этот миг пьяница со всей дури плюнул этому ожившему атланту в лицо.
Обалдевший от наглости лесник свистнул своим братьям, и те бросились на пьяного, перекидывая его друг другу словно играя в мяч. Конте лишь сидел в задумчивой позе, продолжая наблюдать за водевилем. Вопящие от негодования дамы и остальные особо впечатлительные пассажиры спешно покидали вагон-ресторан, растерянный официант пребывал в отключке – ему во всей этой заварухе ошибочно зарядили по лицу, а некогда фирменный рыбный супчик превратился в обыкновенное рыбное месиво на льняных скатертях. Возможно, если бы суровые парни лишь слегка потрясли хамоватого пьяницу за шкирку и на этом бы закончили свою блажь, то Конте не подумал бы шевельнуть и пальцем. Но когда пятеро бьют одного, к тому же столь пьяного и такого дурного, к тому же уже лежащего на полу – увольте, это уже нарушение всяческих неписанных правил.
– Снимай