«договора перестраховки» между Германией и Россией.
Договор этот был заключен тремя годами ранее, когда фактическим правителем Германской империи был имперский канцлер князь Бисмарк. В то время его воображение терзал «кошмар коалиций» («cauchemar des coalitions»)18, он панически боялся создания союзов, которые могли быть направлены против Германии. Бисмарк принадлежал к тем редким политикам, которые не только учат уроки истории, но даже зубрят их наизусть. Перед его мысленным взором непрерывно маячил пример Семилетней войны (1756—1763) – великого столкновения Фридриха II с русско-австро-французской коалицией, едва не ставшего роковым для прусской монархии. Допустить повторения этой политической комбинации он не хотел. Военное поражение, по мысли Бисмарка, с неизбежностью должно было повлечь за собой гибель Германского Рейха, спаянного «железом и кровью». Он как будто предчувствовал грандиозную антигерманскую коалицию 1914—1918 годов, покончившую с Германской империей.
После «военной тревоги» 1875 года, когда Россия и Англия не позволили Германии вторично расправиться с окрепшей Францией, Бисмарк заключил союз с Австрией (1879) и с Италией (1882). Таким образом, он «застраховался» на случай новой войны с Францией или с Россией. Затем, стремясь избежать русско-французского сближения, Бисмарк решил «перестраховаться» двусторонним соглашением с Россией – единственной страной, вызывавшей у него страх независимо от коалиций19.
Российский император Александр III стремился балансировать на франко-германских противоречиях, сохраняя свободу рук. Он пошел навстречу желаниям германского канцлера. В 1887 году русский посол в Берлине Павел Шувалов согласовал с Бисмарком текст договора. Россия обязалась соблюдать нейтралитет в случае нападения любой третьей великой державы на Германию, а Германия взяла на себя точно такое же обязательство относительно России. Кроме того, Германия признавала «исторически приобретенные» права России на Балканском полуострове. Бисмарк любил повторять, что весь восточный вопрос «не стоит костей одного померанского гренадера».
Девяностолетний кайзер Вильгельм I вполне одобрил этот шаг своего канцлера. Рыцарственный старец почитал священными узы знаменитой клятвы, которую на заре столетия его отец Фридрих Вильгельм III и царь Александр I дали у гроба Фридриха Великого в Потсдаме20. Всю свою долгую жизнь он твердо держался курса на дружбу с Россией, где правили его родственники – свояк Николай I, племянник Александр II и двоюродный внук Александр III.
«Договор перестраховки» был заключен сроком на три года, и когда летом 1890 года встал вопрос – продлевать его или нет, у власти в Германии находились совсем другие люди.
Вместо умершего в 1888 году старого кайзера германский престол занял его внук Вильгельм II. Долго ужиться с ним Бисмарк не смог. Молодой и амбициозный Вильгельм желал самостоятельно управлять делами, чего «железный канцлер» решительно не одобрял. Бисмарк был весьма