успеете до открытия?
– Само собой.
Во внезапно наступившей тишине, нарушаемой лишь скрежетом телевизора, они сидели долго, пока Мартина не решилась задать интересующий её вопрос:
– Ты отплываешь на Кубу по личным делам. Ты ждала этого дня почти пять лет. Что чувствуешь?
– Волнение, – аккуратно, будто боясь обжечься о собственное откровение, ответила Лика. – И желание почтить память отца. – Задумалась. – И непонимание… Почему мне ни о чём не рассказали? Почему для того, чтобы я нашла ответы на свои вопросы, мне нужно плыть почти месяц, когда папа был рядом почти двадцать лет моей жизни?
– Я знаю едва ли больше твоего, но вынуждена молчать. На то есть причина, Лика, – Мартина вздохнула. – У Фридриха были большие проблемы. Мы едва избежали тюремной статьи.
– За что? – Лика нервно сглотнула. Эта новость ударила её под дых. – Что такое произошло?
– Я не могу рассказать об этом. – Отрезала Мартина. – Со смертью Фридриха нас не оставили в покое. По крайней мере, я в это не верю.
– Всё больше тайн, – девушка встала с дивана и подошла к зеркалу. – И ни одна из них не будет раскрыта, верно?
– Это небезопасно.
– Почему?
– Дела обстоят серьёзнее, чем ты думаешь. Пока мы делаем вид, что всё в прошлом. Может, таким образом, за нами не увяжется его шлейф?
Лика не ответила. Она, борясь с желанием выбить правду, невзирая на всё, заставила себя успокоиться и принялась заплетать волосы в косы.
– Хочешь, сделаю тебе много маленьких косичек? – робко спросила Мартина. – В детстве тебе нравилось.
– Давай. Но я всё равно сплету из них пучок. – Лика вернулась на диван и протянула маме коробочку с резинками. Добавила: – Не хочу, чтобы тебе что-либо угрожало, поэтому оставлю свои вопросы при себе. Но если снова что-то будет происходить за моей спиной, не сомневайтесь, я повернусь лицом быстрее, чем вы успеете замести следы.
– Спасибо. Ты всегда была понимающей девочкой.
– Я поступаю так, ориентируясь на безопасность и выгоду. Две вещи. Остальное меня мало интересует. – Лика натянуто улыбнулась. – Если я правильно тебя поняла, обо всём, что я узнаю, не следует писать в письмах?
– Да. Пожалуй, не надо. Но если приспичит – сделай это так, чтобы никто не догадался, о чём речь.
– Думаю, дотерплю до возвращения. Всё в порядке.
Раздался стук в дверь. Лика тут же подскочила с дивана и распахнула её прежде, чем Эрнест успел постучать второй раз.
– Напугала, – улыбнулся парень. – Это тебе. – Он выудил из-за спины пышный букет сухоцветов. – В добрый путь.
– Потрясающе, – Лика искренне восхитилась и, взяв цветы в одну руку, другой обвила Эрнеста за шею. – Спасибо. Я поставлю их в каюте.
– Сам сушил! И даже поливать не надо.
– Чай будешь? Проходи.
– Нет.
Эрнест присел на диван рядом с Мартиной, которая продолжила заплетать Лику, и в комнате повисло неловкое