двери, изо всех сил вцепившись пальцами в колени. Почему, почему, почему?
Почему ты пошла на тот музыкальный вечер?
Почему ты полюбила его до потери сознания?
Почему именно он должен был оказаться преступником?
(Конечно, всё не могло быть так хорошо)
И главное…
Почему ты всё ещё медлишь?
Сколько людей убивают других каждый день? Сколько убийц полиция так никогда и не ловит? Разве что-то кардинально изменится, если ты сдашь его? Его наверняка приговорят к смертной казни. Если позвонишь – убьёшь его своими руками. Ты тоже хочешь стать убийцей?
Любой другой давно бы уже позвонил.
Конечно, изменится. Ты остановишь убийства, спасёшь чьи-то жизни. Остановишь это ужасное, абсолютное зло.
Но разве абсолютное зло в его душе позволило бы ему отпустить тебя?
Ты понимала, что не можешь рассуждать здраво. Но ещё ты понимала, что в чём-то права. Ты не можешь его убить. Он уедет, решила наконец ты, и ты больше никогда его не увидишь, никогда об этом не вспомнишь и будешь жить дальше.
Ты ошиблась.
***
Никто не пришёл. Ты свернулась калачиком у двери, прямо на полу, не в силах встать. Любое его новое убийство будет теперь на твоей совести. Ты ничем не лучше него. Лучше бы он убил тебя. Если бы тебе суждено было умереть от чьих-то рук, ты бы хотела, чтобы это был он.
Ты этого заслуживала.
Ты лежала так всю ночь. И всё утро. И весь день. К вечеру ты поняла, что больше так не можешь. Тебе нужно выразить свои чувства, иначе они сожрут тебя живьём. И было лишь одно на свете, чему ты могла сейчас довериться.
Заглушить свои мысли. Излить свою боль в клавиши. Заполнить поглощающую тебя пустоту музыкой. У тебя не было пианино. Некуда было ставить. Обычно ты практиковалась там, где оно было в свободном доступе. Сегодня как раз был вечер свободного исполнения. Каждый мог играть, что хочет.
Ты набросила куртку и вышла из дома.
Всё вокруг казалось ненастоящим. Как в кукольном домике. Автобусная остановка словно была собрана из «Лего». Автобус – игрушечная машинка. Ты явно теряла связь с реальностью. Ты вздрагивала от каждого прохожего. В каждом пассажире тебе мерещился убийца. Ты едва доехала до места, лишь усилием воли подавив внутри себя громкий крик. Сдала вещи в гардероб, прошла к залу. Подходя ближе, почувствовала, как ноги утопают в мягкой ковровой дорожке, словно в зыбучих песках. Тебя уносило прочь, но музыка, доносящаяся из-за дверей, выдернула тебя в мир. Заставила тебя замереть на месте. Не может быть. Кто-то играл самую подходящую историю, и играл так, словно хоронил весь мир.
Траурный марш Шопена.
Соната номер два, си-бемоль минор, третья часть.
Ты постояла у дверей, потом тихонько их приоткрыла. В щель было видно лишь спину играющего.
Но ты и так знала, кто это.
Ты проскользнула в зал и села на первое попавшееся свободное место. Все слушали, замерев, не смея поднять глаз на исполнителя, не смея разделить с ним его боль, не смея дышать. Началась элегическая часть, и впервые