признаков погони за спиной, Дрей позволил себе слегка сбавить темп. Он неплохо представлял себе дорогу, но все равно – до нужного ему места несколько часов легкого бега. А если соблюдать хоть какую-то осторожность, то даже больше.
Вполне могло оказаться, что группы наружного охранения дежурят на подходах к мурашнику непрерывно. Дрею не нравилась идея вновь предстать перед очами мэра. Поэтому осторожность не повредит.
Рюкзак валялся ровно там, куда он его закинул. Это было хорошо.
Дрей не остановился. Не присел передохнуть, отметить прохождение промежуточного рубежа.
Дрей не останавливался. То, что ему удалось сохранить походные вещи, было большой удачей, и он улыбался, но не останавливался.
Именно так, с широкой ухмылкой, выглядящей очень глупо с учетом его полного одиночества на текущий момент, он развернулся и вновь побежал. Теперь уже в противоположную сторону.
Хотя, если задуматься, то почему человек, улыбающийся в полном одиночестве, должен выглядеть глупо? Это неправильно, он не может выглядеть глупо хотя бы потому, что некому назвать его глупым. Улыбаться, когда ты один – самое удовольствие, которое никто не может испортить. И Дрей этим вовсю пользовался.
Он вновь бежал, не переставая улыбаться. Повышенная радиация за западными границами города. По словам мэра, людоеды примерно в том районе, где ему необходимо было найти товар. Толпа из центра города, в эти самые мгновения наверняка разворачивающаяся на его поиски. И не для того, чтобы поблагодарить за красивое выступление в Колизее. Ему предстоял непрерывный бег по закоулкам мурашника, и он до сих пор не придумал никакого способа, чтобы скрыться от сканеров.
Но он улыбался, так как его вещи были с ним, он был свободен, он был здоров. И он был при деле, что всегда вводило его в состояние небольшой эйфории.
Сканеры. Нет, сканеры не были основной проблемой. Конечно, уйти, если его засекут сканером, будет крайне трудно. Но сперва они должны еще выйти на него, засечь. Больше его волновали сплошные патрули, которые мог выслать мэр во всех направлениях.
Конечно, под самое пристальное внимание боевиков мэра должно было попасть западное направление. Но или сам мэр, или кто-нибудь из его советников мог оказаться достаточно умен (или осторожен?), чтобы разослать небольшие отряды во все стороны.
Дрей прямо на бегу протянул руку назад и наощупь нашарил сверток со шприцами. Пришла пора «барабанной дроби».
Не любил он это дело. Ох, не любил. Дрей прямо на бегу вонзил иглу одного шприца, который он безошибочно выбрал среди остальных, в вену на руке. Все эти времянки, расплачиваться за использование которых потом приходилось головными болями, лежанием неделями пластом. И хорошо, если в теплой кровати, – а если под деревом в лесу? Еще можно было просто сдохнуть. Мгновенно – в лучшем случае, помучаться – в вариантах чуть похуже. Или остаться инвалидом,