каракатица есть?
– Ее Когната зовут, – сказал Константин примирительно. – Никто здесь не каракатица, никто не обезьяна.
Он скосил глаза на девочку. Вроде бы насчет того, что никто не каракатица, она не возражала, а вот насчет обезьяны имела другое мнение.
В лесу, куда они дошли, проводник нашел что-то похожее на тропинку, неутоптанную, всю в корнях, изгибавшуюся так и эдак, но Константин, который ожидал худшего, немного обрадовался. Неудобно было толкаться с девочкой на узкой дорожке, но она отпустила его руку и словно совсем забыла про Константина, когда мимо ее лица пролетела жужелица, а Когната прихлопнула ее ладонями на лету и как ни в чем не бывало съела. Константин и охнуть не успел, только услышал хруст хитина на зубах.
– Я и запамятовал, что у драконов дети жуков едят, как ягоды, – обратился он к рюкзаку проводника, метрах в пяти впереди.
– Они и мышкуют, – бросил через плечо Максим Сергеевич. – Об этом ты мог даже и не знать. Они и сами некоторые не в курсе, потому что в мегаполисе живут.
А девочка сначала двинулась вперед обычной походкой, потом же, все ускоряя шаг, перешла на странную, покачивающуюся трусцу, запрыгала с корня на корень и обогнала проводника.
– Э! – окликнул Максим Сергеевич. – Далеко не убегай!
Она, будто не слыша его, скользнула в кусты. Слегка встревоженный Константин различил бесшумный, довольно высокий для человека прыжок по тому, как мелькнули среди зелени синее платье и светлая голова. Посыпались листья, затрещали мелкие ветки, раздался звук падения и мышиный писк.
– О чем я и говорил, – сказал Максим Сергеевич. – Ей тут раздолье. Есть вариант, что она и домой не захочет.
Когната вернулась на тропинку, и воображение нарисовало Константину мышиный хвостик, исчезающий во рту девочки, подобно всасываемой макаронине, но та сначала показала добычу Максиму Сергеевичу, а затем приблизилась к нему и протянула аккуратно зажатого в кулаке мелкого грызуна, который был еще жив и бодр настолько, что пытался прокусить складку кожи между ее большим и указательным пальцами.
Они и километра не успели пройти, а у Когнаты уже была грязь и под ногтями, и почему-то на лице, а глаза горели восторгом и хищным огнем одичавшей кошки.
– Надеюсь, ты не будешь есть бедную зве… – опасливо начал Константин.
Когната, странно улыбаясь, сунула мышиную голову в открытый рот и сделала вид, что кусает. Лицо Константина невольно перекосило, а девочка рассмеялась своей шутке и снисходительно объяснила:
– Мышей много тут находится!
И отпустила зверушку. Только притопнула на нее ногой, чтобы мышь убегала быстрее.
– Вот и правильно, – похвалил Константин и, чувствуя себя идиотом, добавил: – У мышки, может быть, детки есть, которые ее ждут.
Проводник только крякнул, когда услышал такие слова. Когната снова скрылась в зарослях.
– Ей тут не опасно расхаживать? – спросил Константин, косясь на синее пятно, которое двигалось параллельно тропе.
– Было