народе. РФ ныне ведёт глобальную и опасную геополитическую игру, в задачи и ход которой мы не посвящены и в которой Украина – лишь одно из полей битвы, и притом не самое главное. Возможно, этим объясняется, что Владимир Путин уже в конце сентября 2015 года, когда «протрезвевшие» публицисты уже высказались о необходимости пересмотреть наши устаревшие представления об Украине, говорил в интервью американскому журналисту: «Украина – самая близкая к России страна. Мы всё время говорили, что Украина – братская страна, так и есть. Это не просто славянский народ, это самый близкий к русским народ: язык очень похож, культура, общая история, общая религия и так далее». Суждение не совсем точное: в действительности и Россия, и Украина – многонациональные и многоконфессиональные страны. На Украине существуют две православные церкви, враждующие друг с другом, а есть ещё униатство, не приемлющее ни ту, ни другую, есть и иудаизм, и протестантизм в сотнях его разновидностей, и ислам, и разные секты, и атеизм. Это мы лишь по старой привычке говорим, что мы – две православные страны. Но и близость языков – не повод для единства. Ведь у сербов и хорватов не просто близкие языки, а единый сербскохорватский язык, однако это не помешало им схлестнуться в кровавой схватке. Правда, у них разные религии. Но сколько мы знаем примеров жестоких войн и между народами, исповедующими одну религию!
Даже наш президент, будь он хоть воплощением гениальности, думаю, вряд ли ожидал, что Украина, все годы своей «нэзалэжности» так и не нашедшая смысл своего исторического существования, обрела его в том, чтобы противостоять России и вредить ей всегда, везде, во всём, по любому поводу, в полном объёме и «до дней последних донца!».
У меня есть основания полагать, что В. Путин, независимо от того, как он воспринимал ситуацию на Украине в начале конфликта, сейчас во многом согласен со мною. Недавно у одного из блогеров ((у А.А. Михайлова) я прочитал высказывание нашего президента, ранее мне неизвестное: «Война на Украине закончится тогда, когда украинские матери будут сильнее любить своих детей, чем ненавидеть русских». Значит, он знает: украинские матери (не «некоторые», не «отдельные», а в массе своей) ненавидят русских настолько, что готовы жертвовать своими детьми, прежде всего, сыновьями, которые идут в армию, идут воевать, чтобы уничтожить этих треклятых москалей. Но, очевидно, отцы этих детей вполне согласны со своими жёнами, в противном случае на Украине не осталось ы полноценных семей, они разделились бы по признаку пола, образовав два враждебных лагеря. Но это было бы противоестественно, и этого не происходит. Но и дети, солдаты, не вступают в непримиримый конфликт со своими родителями, потому что считают: война ради уничтожения москалей, посягнувших на независимость и территориальную целостность Родины – это их патриотический долг воинов, защитников Отечества. Но и молодые женщины, сёстры и невесты солдат, единодушны с ними, считают своих служащих в армии, особенно воюющих на фронте, братьев и женихов героями, гордятся