мы побеждаем, – голос мой прозвучал излишне звонко.
– Да, мы знаем! Знаем! Шанс Бог дал. Мы родились ещё раз в конце 20 века. Только пацаны не знают, что они – это мы. Они на СВО.
– Как-то сложно. Они – это вы. А вы – Дмитренко и Корытов?
– Правильно. Дмитренко и Корытов. А новых-то и зовут иначе. Но это Бог нам дал шанс! Можешь так и записать…
Лазурное пространство захватывает моих оппонентов, но они выглядят очень довольными. Лучатся их молодые глаза, лучи расходятся позади них, освещая великий путь…
Из этого мог бы получиться рассказ. Утром я начала поиск в интернете. Но в официальных списках захоронений среди множества фамилий не оказалось таких, которые помнились мне из сна. Лишь спустя время нашла сайт «бабушки–поисковика» Дэи Григорьевны Вразовой. Она долгие годы составляла списки братских могил Мамаева Кургана. И, о чудо, в её книге «Имена на Мамаевом Кургане» нашла дополнительные списки, среди которых:
276 Дмитренко Иван Гаврилович
201 Корытов Григорий Семёнович
193 Петров Пётр
Морозным февральским утром я шла в «Зал Воинской Славы». Тысячи имён героев, павших в Сталинградской битве, начертаны на его стенах. Но в братской могиле их значительно больше. Благодаря поисковикам неизвестные солдаты обретают имена. Иногда они сами дают о себе знать…
В безоблачном лазурном небе над Мамаевым Курганом возвышалась величественная фигура Родины–матери. А за ней в лучах февральского морозного солнца вставало Великое Воинство, которое победило более 80 лет назад. Это Великое Воинство победит и сейчас!
Большое доброе сердце
Большое доброе сердце Павла Григорьевича останавливалось восемь раз. «У меня, как у кота, девять жизней», – шутил он. В пожилом возрасте Павел Григорьевич, действительно, напоминал тёплого мягкого кота. Сходство подчёркивали мягкие, как кошачий пух, густые белоснежные волосы. Есть такое выражение «убелённый сединами» – это о нём. Довершала сходство с котом ложбинка между носом и верхней губой. Существует легенда, что ангел прикладывает туда свой пальчик, чтобы человек забыл свои прошлые воплощения. Лица Павла Григорьевича ангел коснулся шаловливо, потому, видимо, прошлое воплощение кота сохранилось в его облике. Портрет дополнял бархатистый негромкий голос, мягкие неспешные движения и фланелевая уютная рубашка в клеточку. Не удивительно, что большой пушистый белый кот, уютно устроившийся на коленях хозяина, имел с ним несомненное сходство. Павел Григорьевич обожал своего питомца и много шутил на эту тему. А ещё он интересно умел рассказывать, с прибаутками да присказками, словно кот учёный сказку. Но не только сказки были среди историй Павла Григорьевича, потому большое доброе сердце его останавливалось восемь раз…
Начало войны застало Павлушу четырнадцатилетним пареньком в городе Ирбит, Свердловской области. Чем была война для мальчишек, не нюхавших пороху? Конечно, жаждой подвига, мечтой о героизме.
«Валенки, валенки! Не подшиты, стареньки!» – напевал худенький уральский паренёк Павлуша. Он наладился