время, когда я пытался бороться с этим внутри себя, но зло крепло день за днём. Я хотел, чтобы кто-то увидел, что со мной происходит, чтобы кто-то понял. Ведь что может вызывать большее отчаяние, чем оставаться наедине с демоном, который растёт внутри тебя как вирус, порождая ужасные мысли?
Я пытался говорить. Писал в отчаянии людям из своего прошлого: одноклассникам, тем, с кем когда-то делил уроки и перемены. Но слова выходили пугающими, бессвязными. Я не знал, как объяснить им, что происходило внутри. Это был не просто крик о помощи – это был зов из зазеркального мира.
Может, кто-то читал это с недоумением, кто-то – с испугом. Я понимал, что они не могут меня понять. Но я продолжал писать. Однажды я решился написать своей бывшей классной руководительнице. Я сказал ей правду. О том, что мне страшно, о том, что внутри меня растёт что-то тёмное, и я не знаю, как это остановить.
Её ответ… Я не помню точных слов, но это был ответ испуганной женщины, которая испытывает часть вины за то, что со мной происходит, но которая не способна мне ничем помочь. На мгновение это даже дало мне чувство, что кто-то всё-таки услышал меня. Но это была иллюзия, не способная остановить того, что назревало внутри меня. Демон не отпустил меня.
В ответе моей бывшей учительницы я почувствовал тёплую искру человечности, как будто меня не оставили одного в этой тьме. Но эта искра не могла растопить лёд, которым постепенно покрывалось моё сердце. Демон насмехался надо мной: «Ты надеешься, что они помогут тебя? Они боятся тебя. Никто не протянет тебе руку».
И я начинал верить ему.
Каждое написанное сообщение становилось всё более отчаянным. Я не искал понимания – я жаждал, чтобы кто-то меня остановил. Но никто не останавливал. Молчание в ответ было оглушительным. Это молчание я воспринимал как доказательство того, что я действительно один.
Демон распалял это чувство. Он шептал мне о том, что боль, которая разрывает меня, никогда не закончится. Что единственный способ заглушить её – это перестать бояться. Перестать ждать спасения извне и наконец сделать шаг.
Я чувствовал, что этот шаг приближается. Как будто всё моё существо шло по тонкой грани, и я больше не мог сдерживать себя.
Каждую ночь я сидел перед экраном, пытаясь найти слова, которые бы объяснили то, что творится внутри. Как описать бездну, если ты сам не видишь её дна? Слова выходили разорванными, пугающими даже меня самого. Я писал о страхе, о гневе, о том, как этот демон шепчет мне на ухо, как он затягивает меня всё глубже.
Но как можно объяснить то, что ты сам не понимаешь?
Я отправлял эти сообщения и смотрел на экран, ожидая ответа. Но чаще всего ответа не было. Люди читали – я видел, что они читали, – но молчали. Тогда это казалось мне равнодушием, презрением. Сегодня я понимаю, что они просто не знали, как реагировать. Кто-то, возможно, пугался, кто-то жалел, но никто не решился написать мне: «Стой. Что с тобой? Давай поговорим».
Я ждал, но ничего не происходило. И каждое молчание ударяло в сердце, разбивая его на части.
Иногда