пришлось из-за плотно набитого рта, поэтому лишь мотнул головой, а затем, чуть подумав, пару раз кивнул. Моя неопределённость в суждениях вызвала у ушкуйников приступ смеха. Несмотря на его громкость, никто на нас внимания не обращал, потому что таких же компаний в помещении хватало. Почему-то подумалось, что обязательно должна случиться драка, но даже в заведении тётушки потасовки происходили крайне редко, а здесь и подавно. Вон какой детина сидит у входа, внимательно наблюдая за происходящим.
Не успели мы толком поесть, как нам принесли большие глиняные кружки с высокими шапками пены. Скорее всего, это пиво. Сомневался я потому, что тётушкино пиво не пенилось вообще.
– Ну что же, други, помянем почившего Осипа. Ушёл он в реку как настоящий ушкуйник, а чтобы душенька его не маялась, как только доберёмся до Пинска, лично закажу молебен в храме.
Мои посмурневшие соседи по столу дружно выпили до дна и тут же ухватились за новые кружки, благо разносчица притащила сразу восемь штук. Я ещё удивился, как это у неё получилось. С такой силищей и биндюжником работать можно. Что же касается меня, то хватило пары глотков, чтобы оценить очень неплохой вкус напитка и понять, что всю кружку пить не стоит. Хмель сразу ударил в голову, да так, что она закружилась.
Увидев, что я выпил не до дна, капитан чуть нахмурился, а потом кивнул своим мыслям, наверняка подумав, что дури у меня и без лишнего хмеля хватает. Через пару минут капитан провозгласил ещё один тост за удачный поход и добавил кое-что непонятное:
– Так что гульнём, пока можно. В Пинске-то не особо разгуляешься. Да, племяш? – Захар выразительно посмотрел на Данилу, который вдруг густо покраснел.
Если подумать, а это дело я сейчас очень любил, то можно предположить, что обоим родственникам в городе не позволяют нормально выпить. Вот они и решили оторваться, находясь подальше от контролирующих органов, в роли которых выступали супруга капитана и его же сестра – мать Данилы.
Я краем уха прислушивался к разговорам, которые постепенно свелись к байкам Чухони, а сам с любопытством осматривался вокруг. В основном тарелки с едой и кружки с пивом разносили три здоровенные девахи, как говорится, кровь с молоком, да ещё и норовистые, словно лошадки биндюжников. Вон какую оплеуху отвесила разносчица посетителю, решившему хлопнуть её по необъятной корме. До скандала не дошло, потому что собутыльники похабника дружно заржали, переводя всё в шутку. Вышибала лишь приподнялся со своего стула, чтобы было лучше видно, а затем плюхнулся обратно.
Что же касается грязной посуды, то её убирала невысокая девчушка в потрёпанном платьице. Она складывала всё в большое жестяное ведро и тащила его куда-то в дальний конец зала. Удивительно, как вообще поднимала такую тяжесть. Девочке было лет двенадцать, не больше. Она не поднимала взгляда и вообще вела себя как затравленный зверёк. Похоже, это моя местная сестра по несчастью. Я ощутил сочувствие и жалость. Увы, помочь бедняжке не получится, только огребу неприятностей на голову и себе, и капитану, а вот этого точно не нужно.
Вид девушки