Тимур Арсеньевич, моё заявление. Подписывайте, – вырвал меня из фантазий приятный голос Марии.
Подписывайте? Звучит как приказ. Совсем в край охренела!
Протянув мне лист бумаги, Мария с вызовом посмотрела на меня, ни капли не сожалея об увольнении.
Вот только я понял, что мне совершенно не хочется отпускать эту стерву. По крайней мере, так легко и без наказания. Слишком долго она действовала мне на нервы, делая вид, что я её не привлекаю, строя из себя бизнес-вумен, раскидываясь ненужными мне советами и игнорируя мои попытки приструнить её. А теперь она хочет взять и уйти, хотя спустя какое-то время, когда она всё обдумает и осознает, что лишилась работы, она сильно пожалеет о том, что не способна быть сговорчивой в подобные моменты.
Бросив быстрый взгляд на лист бумаги, я просто его разорвал, отметив, как сильно удивилась моя вредная сотрудница, после чего встал с кресла, медленно направившись к ней.
И Мария следила за мной своими удивительными, небесно-голубыми глазами, которые ни разу не посмотрели на меня как на мужчину.
Глава 3
Маша
Не передать словами, как же сильно меня выводил из себя Тимур Арсеньевич. Чтобы он ни делал и ни говорил, внутри меня сразу же всё взрывалось протестом и хотелось высказать ему в лицо всё, что я о нём думаю.
Не знаю почему, но он единственный мужчина, да что там мужчина, человек, на которого я реагировала подобным образом. И его нежелание разбираться в ситуации, его нежелание прислушиваться к мнению своего же сотрудника, как и нежелание разрешить наш с ним конфликт мирно, заставляли меня его ненавидеть. Может это странно и ненормально, но я ничего не могла с собой поделать. Вот смотрю на него, и мне сразу же хочется чем-то в него швырнуть. Ну или сделать ещё что-то провокационное, чтобы стереть с его лица высокомерие.
Но вот когда Тимур Арсеньевич вдруг разорвал моё заявление, встал с кресла и медленно, словно хищник, направился ко мне, при этом прожигая меня взглядом серо-голубых глаз, я ощутимо так напряглась.
И что это он задумал? У него такое выражение лица, словно он меня сейчас голыми руками задушит. И хотя трусихой меня не назвать, но что-то мне немного не по себе. Одно дело смело вести себя с мужчиной, когда вас с ним разделяет не только стол, но и трудовые обязанности, и совсем другое, когда он всего в нескольких шагах от тебя и ты больше не сотрудник его компании. Хотя моё заявление порвано, а значит, я ещё не уволена, да? Ух, что-то мысли путаются.
Застыв в полуметре от меня, Тимур Арсеньевич упёрся одной рукой о стол и склонился ко мне, внимательно вглядываясь в мои глаза. И мне пришлось приложить очень много усилий, чтобы не вздрогнуть и не вскочить со стула, поддавшись сильной энергетике этого мужчины.
Он зол, очень зол. Но почему? Он сказал написать заявление на увольнение, вот я и написала. Что ещё ему от меня надо? Или он думал, что я спокойно уйду, забыв о своих правах, которые он наглым образом нарушил? Хотя сейчас, находясь к нему так близко и каждой клеточкой