льямс в свои десять лет был ребёнком, что говорится: «с шилом в заднице», и его гиперактивность порою сильно утомляла родителей. Кевин был первым ребёнком Уоррена и Саманты, поэтому его любили, несмотря на многочисленные шалости, вроде разрисованных цветными фломастерами обоев в коридоре второго этажа, или зажаренных на сковороде аквариумных золотых рыбок, даже без соли и масла. Лучшим средством от незрелых заскоков сына для семьи Уильямсов было – приехать на своём минивэне погостить в доме у дедушки Кевина, Бартоломью Уильямса, который проживал в том же Сан-Франциско, только в холмистом северо-западном районе, в отличие от младшего поколения семьи, проживающего около Даунтауна.
Дедушка Бартоломью был доктором исторических наук и почётным профессором университета Сономы. Высокий, статный старик, шестидесяти пяти лет, был довольно крепким и харизматичным мужчиной. Его жена Дорис, к сожалению, преждевременно покинула сей бренный мир, разбившись на самолёте, летевшим в Даллас, поэтому дедушка Кевина уже был холост и проживал в своём добротном трёхэтажном доме вместе с кухаркой и экономкой, поручая им все заботы о чистоте в своём жилище. А сам Бартоломью любил часами сидеть в своей двухэтажной библиотеке – самой большой комнате в доме, где он собрал коллекцию из множества разных собраний сочинений именитых авторов, полное собрание «Энциклопедии Британника», собрание томов восточной философии, а также сам любил на досуге сочинять поэтические этюды в стиле японских хайку.
В университете профессор Уильямс с годами появлялся всё реже, реже давал лекции и собирал аудитории, да и вообще стал менее общительным и открытым с людьми. Но вот когда его сын, вместе с женой и внуком, приезжали к нему в выходные, чтобы оставить малыша Кевина на его попечение, а сами уезжали в это время отдыхать в боулинг-клуб или же на «деловую игру», тогда старик сразу же расцветал в лице, будто сразу же омолаживался на несколько лет, садился в гостиной в красное обитое кресло и сажал внука к себе на колени или же на пуфик рядом. Дедушка подолгу и дотошно любил расспрашивать внука о том, чем тот любил заниматься, в какие игры и игрушки Кевин любил играть, чем занимаются обычно его родители, что там творится в Начальной Школе на уроках и на переменах…
Все эти вопросы удивительно сглаживали буйные порывы гиперактивного ребёнка, и тот становился спокойным, смиренно сидел и безостановочно рассказывал деду все тайны. А тот, в свою очередь, приобщал мальчика к хорошей литературе, читал ему вслух «Гарри Поттера» и «Властелина Колец», показал внуку, как играть этими тяжёлыми медными шахматами из Дели, привезёнными Бартоломью Уильямсом из Индии в качестве сувенира.
И дед, и внук – очень любили проводить время вместе, а экономка Марта часто приносила мальчику угощения с кухни: то рахат-лукум, то разное печенье, то халву…
Однажды дедушка шепнул Кевину на ухо: «Хочешь, я покажу тебе настоящие чудеса?», мальчик ответил: «Конечно, деда!», и пожилой профессор привёл его к своему тяжёлому, обитому позолотой, письменному столу в библиотеке и достал перед ним странную старинную книгу с тяжёлой, обитой металлом, обложкой, и золотую перьевую ручку, какими давно уже никто не пользуется. Бартоломью раскрыл перед Кевином свою огромную книгу, а мальчик во все глаза уставился на неё. Её страницы были пусты!
– Дедушка! Надо же! Такая огромная и толстая книга, а на ней абсолютно ничего не написано!.. Ничегошеньки! – негодовал десятилетний ребёнок.
Пожилой профессор истории лишь усмехнулся уголком рта, провёл рукой по своей седой короткой бородке, сказав:
– Эту книгу надо писать самому. И ты можешь стать её героем, мой мальчик.
– Героем? Интересно, а каким?..
– Ну, попробуй пока сам пораскинуть мозгами и решить… Вот кем бы ты хотел стать? Куда бы ты хотел отправиться?
Кевин тут же напряг свои детские брови, постучал себе указательным пальцем по рту и закрутился на месте, как волчок, чтобы мысль пришла быстрее.
– На Гавайи! Я мечтал бы путешествовать на Гавайи, полазать там по пальмам и поплавать в океане с дельфинами. – размечтался Кевин.
– Ну, Гавайи – это неплохой остров, чтобы отлично провести отпуск, согласен. – Бартоломью достал из ящика стола круглую банку с чернилами, раскрыл её и обмакнул в ней золотой кончик своей перьевой ручки.
Дедушка начал писать: «Маленький, десятилетний Кевин Уильямс внезапно перенёсся на Гавайский остров…».
Неожиданно, всё пространство в библиотеке перед глазами мальчика закружилось, а книжные стеллажи начали ходить ходуном… Кевин был приятно шокирован и удивлён, а перед дедушкой открылся серо-сиреневый круглый тоннель, куда мгновенно потащило мальчика. Ощущение было таким, словно на той стороне кто-то включил очень мощный пылесос, засасывающий маленьких мальчиков.
Кевин успел издать своим ртом удивлённое «А-а-а-а-а-а!», как его уже выбросило на мягкий оранжевый песок. Сейчас был октябрь, поэтому на мальчике были спортивное трико и лёгкая курточка. Дома у дедушки он разувался и ходил в носках, поэтому именно в них теперь и плюхнулся на райский остров. Кевин Уильямс