вернулся? – Хайшэн широко улыбнулся. – Не хочешь отдохнуть?
– Нет. – Цянькунь опустил веки, жестом показывая Вэй Цзюну присесть около окна.
– Где ты был? Я волновался.
– Просто захотелось проветриться. – Старик не смотрел на санитара. – Вэй Цзюн, открой тот шкафчик. Там чайные листья, заварим их…
Хайшэн холодно бросил:
– Ну я тогда пойду, – и вышел, сильно хлопнув дверью.
Сегодняшний чай – «Луань Гуапянь»[13] – обладал чистым вкусом и свежим ароматом. Вэй Цзюн, чувствуя, как сильно вспотел, продолжал потягивать напиток, уютно устроившись за столом.
Цзи Цянькунь достал сигарету и затянулся; запах табака смешался с душистым ароматом чая. Вэй Цзюн принюхался – и сразу вспомнил ту женщину.
– Та старушка… она ваша подруга?
– Нет. – Цянькунь замотал головой. – Я знаю лишь ее фамилию.
– Тогда вы…
– Чуть позже я тебе все расскажу, – улыбнулся Цянькунь. – Во сколько ты уходишь?
– Да уже скоро. – Юноша взглянул на наручные часы. – Потом нужно будет зайти к декану и написать отзыв о работе.
– Отзыв?
– Да. – Не отпуская чашку, он встал, глядя старику в глаза. – Это мое последнее задание по предмету «Общественная практика».
– То есть, – Цянькунь запнулся и отвел взгляд, – ты больше не придешь?
– Не знаю. – Вэй Цзюн увидел на его лице тень разочарования и смягчился. – Когда не будет пар, смогу навещать вас.
– Ай! Да не нужно. – Цянькунь опустил голову и хаотично принялся стряхивать пылинки с пледа. – Ты молодой парень, не стоит уделять такому старому хрычу столько времени…
– Нет. – Вэй Цзюн сконфуженно потер затылок. – Все не так. Вы очень интересный. И мне нравится с вами общаться.
– Интересный? Ха-ха-ха! – Старик рассмеялся. – Я прожил столько лет… Для меня это высшая похвала.
– Это правда! Я думаю, вы не такой, как остальные здесь.
– Ха-ха! Конечно не такой…
Цянькунь повернул голову к окну – на одну половину его лица падало солнце, окрашивая зрачок в золотой цвет, другая же сторона находилась в тени. От этого выражение его лица было очень сложным: оно отражало и надежду, и подавленность.
Наблюдая за ним, Вэй Цзюн ни с того ни с сего почувствовал глубокую грусть. В комнате было тихо – так, что можно было расслышать дыхание друг друга. Одно было сильным, другое – слабым; одно – учащенным и обеспокоенным, другое – протяжным и глухим. Один человек будто изо всех сил хватался за то, что еще можно сберечь, другой словно с любопытством смотрел в будущее.
Спустя время Цянькунь повернулся и улыбнулся Вэй Цзюну.
– Не знаю, сможем ли мы снова увидеться, но я был рад познакомиться с тобой, Вэй Цзюн.
– Я тоже, – теперь улыбка заиграла и на лице парня, – Лао Цзи.
– Как же я хотел бы иметь возможность самому оценить тебя… – Цянькунь вскинул брови; в его взгляде были и дружелюбие, и хитрость. – Поставил бы тебе «неуд».
– Что? –