хотелось выглядеть и крутыми в глазах наших «боевых подруг» – девочек из нашей компании.
В общем, пока я раздумывал, пойти в девятый класс или, может, в технарь поступить, судьба поставила точку в моих планах на среднее образование. Его я уже потом, на зоне получил, как и положено было в те времена всем советским гражданам. Нет, мы, конечно, и до этого гоп-стопом промышляли, деньги на винишко, да на сигареты откуда-то надо было брать. Да и в тот день, в конце июня 1979-го, все нормально прошло. Выхватил мой приятель у мужиков сумку из рук, мне кинул и, пока те думали, что делать, мы уже прыснули в разные стороны. Все как всегда. Мы уже и деньги эти прогуляли, и прошло уже с неделю, наверное, после этого, если не больше, так что и забывать стали. Но неожиданно пропал пошедший в магазин Микроб. Сейчас уже и не помню, почему так звали старшего в нашей компании, единственного совершеннолетнего пацана. Нам-то всем, в основном было тогда лет по пятнадцать – шестнадцать, не больше. А ему уже восемнадцать стукнуло, и даже самые настоящие усы у него выросли. Не то, что у нас, курам на смех. А на следующее утро менты приняли меня прямо дома, любят они с утра пораньше заявиться.
Как скоро выяснилось, встретил Микроб этих мужичков командировочных, у которых мы сумку с целыми двумястами рублями на рывок взяли (огромная сумма по тем временам для нас, пацанов). А те его и признали, и под белые рученьки в ментовку отвели. Уж не знаю, зачем Микроб меня тогда сдал, но понять могу (понять, не значит простить), что пообещали ему менты срок поменьше, он и купился по наивности. Не понимал еще того, что чистосердечное признание вину, конечно, облегчает, как и обещают менты, но срок при этом чаще всего увеличивает. Сидеть ему пришлось бы так и так, сдай он меня или нет, да и сроку больше за отказ сотрудничать со следствием ему бы точно не дали. Если кто не знает, сроки суд отвешивает за конкретное преступление, а не за то, сотрудничал ты со следствием или нет, поскольку сотрудничать никто у нас, согласно закону, не обязан, а тем более свидетельствовать против себя самого. Но менты неопытных первоходов часто на этом ловят: наобещают с три короба и довольны. Не им же в дураках потом оставаться и репутацию нехорошую на себе всю жизнь в определенных кругах нести.
В общем, посадили его тогда на общак, как совершеннолетнего, года на два с половиной, вроде или на три, уж и не помню. А мне по малолетству дали два года условно. Вроде и на свободе остался, но – судимый, уже с клеймом в биографии и на учете в детской комнате милиции. С того времени и покатилась вся моя жизнь под горку в одном единственном направлении. Так и не удалось мне переломить судьбину. И не раз потом думал я о том, что если бы мне вернуться назад, в тот самый июнь 1979 года, да всё изменить, интересно, как бы моя судьба тогда сложилась? Но кто ж мне такую возможность предоставит? Разве только в мечтах.
А вот теперь вдруг оказалось, что хотя пока и чисто теоретически, но такая возможность у меня появилась. Ох, не зря я тогда, на киче7, этого Сурка ученого пригрел, не обманула меня моя чуйка! Но обо всем по порядку.
Сурок оказался