а предисловие к книге замечательного писателя, где она была упомянута и где говорилось о ее провидческом характере: писатель как бы существовал в собственном временном измерении. Сознаюсь еще: я давненько не читаю оригинальных произведений. Ограничиваюсь предисловиями и послесловиями. Это позволяет мне избегать разочарований, негаданных встреч. С авторскими проколами, а то глупостью, ведь мое воображение на означенную тему меня не подводит. Но это так, к слову.
Былинка с солнечными часами натолкнули меня на мысль-желание пережить сходные ощущения. И нет в том ничего удивительного: ведь гнали же книги о БАМе тысячи молодых в глушь?!
Тогда я взял и поставил на всех часах в своем доме разное время.
Растерянность – вот что я ощутил.
Потому что часы у меня дома, вообще-то, одни-единственные. К тому же давным-давно стоят ни гу-гу. Только и могут звонить аж в голове звенеть начинает.
Да и дома-то собственного у меня нет. Так, коммуналка. И существую на литературные крохи. Самому не понятно, в каком времени, точно в предисловии… Или после…
Библия
Мой знакомый – назову его Владимиром – получил из-за рубежа Библию. Евангельские христиане прислали по его просьбе, при содействии известного проповедника Якова Козлова, главы Русской миссии в Сан-Франциско. Да не одну книгу, а с небольшими перерывами – несколько. Великолепные издания, в твердом переплете, большим форматом, с крупным красивым шрифтом.
Другой бы, недолго думая, отнес лишние экземпляры в магазин да слегка погрел бы на этом руки: Библию в те времена достать было не проще, чем обломок «Титаника». Но Владимир решил, что Слово не может принадлежать лишь ему, а торговать им грех. Одну книгу подарил соседу-пьянице, известному в городе дебоширу и драчуну, чтобы и тот приобщился.
Встречает он как-то жену того соседа, ждет благодарности.
– Ну что, обращаетесь к Библии? – спрашивает с намеком.
– Довольно часто, – отвечает женщина. – Николай, как поддаст, так и обращается.
– Забрал бы ты свой подарок обратно, – прибавила она грустно, после некоторого молчания. – Он меня ею бьет по голове. Уму-разуму учит. А она тяжелая. А то, подарил бы что-нибудь помягче. Журнал какой, что ли? Ну хоть бы там «Плейбой» или «Пентхауз» – все было бы мне полегче…
Большой человек
Жил да был на свете один большой человек.
Я бы даже сказал – великий человек, заместо «большой человек», если бы не соврал с первой же фразы, начав эпическим слогом. Дело в том, что тот большой человек – фамилию его я вам не назову – жить-то жил, а вот насчет быть… Ну то есть, было у него все, что изначально бывает у всех: костюм, руки-ноги, даже детство. Вероятно, и собственные дети, которые и по сегодня остаются большими, и, скажем для определенности, играют немаловажную роль в политике, или первую скрипку в экономическом оркестре страны, или… Впрочем, все неважно. В смысле – не важно,