соки из нас выпил!
И осекся, поняв, что за нелестные высказывания о преподавателе по головке не погладят, хорошо, если обойдется ночным дежурством в столовой.
И Эйсхард стиснул губы, посмотрел строго, но мгновением позже мы поняли, что он изо всех сил сдерживает улыбку, которая все-таки вырвалась из-под контроля и сразу превратила командира в мальчишку.
– Каверна времени? – догадался эфор. – Сколько лекций? Три?
– Две, – пробурчал Атти.
– О, это он вас еще пожалел, – хмыкнул Эйсхард. – А вам, кадет Кон, выношу предупреждение, не забывайтесь.
Барри радостно закивал. Ну конечно, если косячит не девица, которая носит фамилию Дейрон, то можно ограничиться предупреждением! Почему я не удивлена?
Лёд оставил нас у запертых пока дверей аудитории, приказал дожидаться преподавателя и сам поспешил на занятия: третьекурсникам, исполняющим обязанности эфоров, никто уроки не отменял.
Мы толпились в коридоре. Я прислонилась к стене рядом с дверью и листала учебник. Уж лучше так – делать вид, будто занята делом и вовсе не хочешь принять участие в обычной студенческой болтовне или обсуждении, какой дар у мейстера Луэ, нашего преподавателя. Я начала перелистывать страницы просто для того, чтобы не выглядеть изгоем, одиноко подпирающим стену, а в итоге так увлеклась разглядыванием жутких иллюстраций, что не заметила, как рядом выросла высокая фигура в черной преподавательской мантии.
– Алейдис Дейрон? – окликнул меня резковатый высокий голос.
Я встрепенулась и подняла глаза. На меня смотрела рослая женщина с короткими седыми волосами – не старая, но поседевшая раньше времени. Между бровей залегла глубокая складка, на рассеченной когда-то щеке остался некрасивый кривой шрам, отчего казалось, будто мейстери Луэ насмехается над собеседником.
Наш преподаватель бестиария оказался женщиной. И она откуда-то меня знала.
– Да, это я, – ответила я с трепетом.
– Зайди, – сухо велела она, толкая дверь, и, возвысив голос, обратилась к остальным: – Я приглашу вас в аудиторию позже.
Недоумевая, что может понадобиться от меня этой суровой женщине, я поторопилась следом. Сердце тревожно сжималось. Неужели мейстери Луэ тоже собирается сообщить мне, как ненавидит полковника Дейрона? Нет нужды, я прекрасно понимаю, что не найду понимания или сочувствия.
Она бросила на стол черные перчатки и пару секунд молчала, опершись ладонями о столешницу. Развернулась и посмотрела мне в глаза.
– Я соболезную, Алейдис.
В груди болезненно екнуло. Мне послышалось? Или?..
– Соболезную в связи со смертью Кайла, – повторила она, и сомнений не осталось: мейстери Луэ говорила о моем отце.
Я часто заморгала, пряча выступившие слезы.
– Ты меня не помнишь, Алейдис, но я видела тебя еще крошкой, – мягко, насколько это вообще возможно для сильной, жесткой женщины, произнесла она. – Твой отец был командиром моего звена во время учебы в Академии. Мы… дружили.
Она нахмурилась, глядя поверх