еще, мы будем смотреть дораму. Какую захочешь!
ОФИГЕТЬ!
– Ты любишь дорамы? – изумляюсь я.
– Пока не знаю. Не видил ни одной! Но знаю, что ты их обожаешь! И они тебя вдохновляют!
– Но откуда…? Девчонки рассказали?
Данила смеется.
– А суши ты тоже не любишь? – спрашиваю я.
– А вот тут наши вкусы сходятся! – заявляет Бурцев.
Ладно! Прощен! Поедаем вкусняшки, и смотрим дораму. Даниле вроде нравиться, хотя дорамы не для мужиков… Опять отлучается, и на этот раз приносит… Мороженое! Мое любимое, ванильное! Ну, подружки! Все растрепали! Поедаю лакомство, и даже жмурюсь от наслаждения…
– Можно попробовать? – спрашивает Данила. Замечаю, что ложка только одна, и она у меня. Беру ею кусочек, протягиваю Даниле, но он перехватывает мою руку, и отправляет мороженое мне в рот. И тут же меня целует, словно пробуя мои губы на вкус. Именно пробуя, ибо его губы замирают на моих… Его рот все более настойчив, его рука скользит по моей щеке, по подбородку, и оказывается на груди, где принимается осторожно щупать и мять мои холмики.
– Ну-у! – говорю я, верчу головой, и пытаюсь оттолкнуть его руку – Только рассказывай! Показывать не надо!
Что он надумал? Он мне нужен, как объект для фантазии, а не…
Данила не обращает на мои слова внимания, и жадно захватывает мои губы в свой рот. Видимо, распробовал, и понравилось… Мое тело предательски откликается на ласки, и я отвечаю на поцелуй… Во мне зарождается пока слабый, но уже жгучий и сладкий огонек желания. Роняю ложку, и кладу руки на мощный торс мужчины. Какой он… Волнительно приятный на ощупь… Руки скользят под футболку Данилы, глажу ладонями спину, грудь, чувствуя перекатывающие под его удивительно нежной кожей мышцы… Ладони Бурцева возвращаются мне на плечи, и сдвигают с них платье, которое скользит вниз. Руки следом, и, гладя и сжимая мою плоть, приподнимают бедра, и окончательно избавляют меня от платья.
Я пытаюсь ответить тем же – снять с Бурцева футболку, но и Даниле пришла такая же мысль… Наши руки встречаются, путаются, мешают друг другу… Мы смеемся, я уступаю право раздевания мужчине… И захлебываюсь вздохом от шикарности его тела… Тем временем, руки Данилы освободили меня от лифчика, и нежно гладят мои холмики, задевая пальцами соски, от чего во мне проносятся молнии желания, а кожа покрывается мурашками…
Неожиданно, Бурцев встает, и поднимает меня. Какой он огромный… Мои губы теперь на уровне его сосков, а его мощное тело словно вокруг меня, будто собирается смять и поглотить мою хрупкую фигурку. Чувствую, как руки Бурцева опять скользят по моим бедрам и по ногам, снимая трусики. А сам он приседает. Ладони возвращаются, и слегка раздвигают мои бедра, так что вагина с приоткрытыми губками оказывается на уровне его лица. Чувствую, как кончик его языка касается сокровенного холмика клитора, и начинает быстро щекотать его. Горячая, сладко—болезненная волна наслаждения и желания возникает под его языком, проносится по моему телу, и возвращается ТУДА, в средоточие удовольствия. С моих губ слетает крик—стон, я выгибаюсь, и шире раскорячиваю