речь правителя его нисколько не тронула. Ни тени страха на лице.
– Его посланники, – возмущенно продолжал лабарна, – не признают моей воли. Один из телепуриев отказал сборщикам податей. Тогда пришло войско и напало на город. Я до сих пор не знаю: жив мой наместник или нет. Но это еще не все! На месте погибшей Хаттусы возводятся мощные стены. Людей заставляют работать день и ночь, без отдыха. В город не пропускают ни одного честного хетта. Там собирается сильное войско. Против кого оно направит свои копья? Разве мало моей отважной победоносной армии? Ясно одно: пользуясь всеобщей бедой, мой брат Суппилулиума хочет нарушить священный закон Телепину и свергнуть меня с престола. Мне о его коварных планах доложили верные люди.
Несмелый ропот возмущения прокатился по залу. Вперед вышел жезлоносец Хухулилла и поклонился, прося слова.
– Говори, – позволил лабарна.
– О, Солнце наше! Твоими устами говорит сама мудрость. Но позволь заметить, что войско, которое стоит в Хаттусе, разгромило каскийцев и прогнало Маддуваттиса.
Лицо лабарны передернулось от злости. Как этот выскочка посмел оправдывать Суппилулиуму!
– В том, что Арцава и Каски отступили, надо признать волю Богов. Не хочешь ли ты заслуги наших Небесных Покровителей приписать кучке плохо вооруженных оборванцев? – крикнул Арнуванда.
– Но, величайший, – выступил другой вельможа, – разве плохо, что возрождается священный город – город божественного Лабарны, сердце Хатти?
Еще один! – вновь передернуло Арнуванду.
– За стенами Хаттусы стоит войска, которое мне не подчиняется. Я так же узнал, что там содержится в темнице мой чашник Иссихасса. Его пытают.
– Арнуванда, – спросила таваннанна надтреснутым старческим голосом, – с чего ты решил, что твой брат хочет тебя свергнуть? Суппилулиума всегда почитал Богов и уважал законы. Да и чего тебе бояться войска Хаттусы, если в Цапланде собралась огромная армия. Одни воины Вурусему чего стоят.
Все разом загалдели. Одни признавали справедливость слов таваннанны, другие, их голоса звучали громче, поддерживали лабарну.
Гвалт перекрыл сильный голос Суппилулиумы:
– Взываю к мудрому панкусу и к солнцеликому лабарне! Дайте мне слово!
Все затихли. «Пусть говорит», – раздались несмелые реплики. Полные гнева глаза Суппилулиумы встретились с глазками Арнуванды. Тот заерзал на троне, словно его кусали блохи. Правитель пискляво вскрикнул:
– Ему нечего сказать в свое оправдание. Я требую для него наказание!
– Прошу панкус дать мне слово! – настаивал Суппилулиума.
– Пусть скажет! Дать ему слово! По закону – имеет право говорить! – зашумели участники Большого Собрания.
Лабарна вынужден был согласиться:
– Говори. Но недолго. У нас есть дела более важные.
Суппилулиума уверенно вышел вперед. Он встал