бы так было, дубина, они давно бы вымерли».
«Не знаю, как происходит оплодотворение женщин в этом мире, – сказал я. – И вижу, что инстинкт размножения у женщин еще есть. Но их разум позабыл о том, как правильно себя вести с мужчиной».
«О чем ты?» – спросил колдун.
«Любуются мной, как ручной обезьянкой. А ведь интерес к себе я чувствую. Но ни одна! Ни одна, даже самая пьяная, не попыталась ухватить меня за зад».
«Не допускаешь мысль, что им твои ягодичные мышцы попросту не нравятся?»
«Это единственный мужской зад на всю округу, – сказал я. – Он вне конкуренции!»
«Быть может, они хорошо воспитаны?»
«Причем здесь воспитание? – удивился я. – Это пьяные женщины! Разве могут они в таком состоянии помнить о каких-то там запретах?!»
«Ну, я не знаю».
«А вот я знаю! Я жил в студенческом общежитии. Подрабатывал после первого курса официантом в ресторане. И помню, что пьяная женщина подобна стихийному бедствию: если она положила на тебя глаз, отбиться от нее очень трудно. Да в старших классах школы домогательств со стороны школьниц во время перемен было больше, чем от всей этой толпы нетрезвых местных женщин!»
«Ты хочешь сказать, им не интересны мужчины?»
«Интересны, конечно, – сказал я. – Вот только местные дамы об этом привыкли не думать. И еще они, полагаю, хорошо помнят о том, как легко можно мужчину убить. И, конечно же, какое наказание за это светит».
«Я не рассматривал ситуацию с этой стороны, – признался колдун. – Все же женщины – это та часть мироздания, которую я полностью обделил вниманием в своей прошлой жизни».
«В этой жизни возможность восполнить пробелы в знаниях у тебя будет», – пообещал я.
Ровно в полночь Ряба заперла входную дверь, перестав впускать в кафе новых посетителей. Повесила на стекло табличку с надписью «Закрыто».
– Я еще не получила разрешение на круглосуточную работу, – сказала она, заметив мое удивление. – С этой минуты кухня не работает. Повара расходятся по домам, а мы с тобой трудимся, пока не рассчитаем последнего клиента.
После полуночи у нас стали появляться минуты для отдыха. Заказы от гостей почти прекратились.
Ордош устал отпускать шуточки и предпочитал молчать, перестав трепать мне нервы. Лишь изредка напоминал о своем присутствии в моей голове короткими фразами.
«Устал?» – спросил он.
«Есть немного, – сказал я. – Ноги принца не привыкли к такой работе».
«Станет совсем невмоготу – сообщи».
«Зачем?»
«Взбодрю тебя магией, – сказал Ордош. – Но помни: у нас мало маны. Так что лучше терпи».
«Попробую».
Мои ноги гудели, новые сапоги казались неподъемной тяжестью. Но ни Ряба, ни я не позволяли себе присесть, находились в постоянной готовности явиться на зов любого из гостей.
Мы с Рябой стояли около короткой барной стойки. Та выполняла функцию перегородки, отделявшей по принципу двери маленькую комнатушку, где стояли напитки и барное оборудование, от доступной для посетителей