и откинулся на спинку скамейки, – желудок только испортит.
– Почему она такая? – снова спросил Рома, – почему она злая и… несчастная?
– Наверное, ей не хватает любви, – раздумчиво предположил Бёрдслей, – ее никто не любит, и она никого… Любовь же как кислород – если не хватает, то задыхаешься.
– Ее кто-то сильно обидел? – не унимался Рома, – Хотя я понимаю, что это, наверное, не главное… Вот, маму тоже сильно обидели, а она… Ну, расскажет лишний раз напоказ, что ей ничего от жизни не надо, перстней там, поездок всяких…. Хотя на самом деле надо. Но ведь она сама никого не обижает! А что будет с Клариссой Петровной? Она может измениться к лучшему?
– Это зависит от нее самой, – сказал Старик, – и потом, когда люди хоть на мгновенье попадают в другой мир, они иногда возвращаются из него лучше, чем были. Но ты молодец, ты пытался ее предупредить, что не стоит рисковать, мало ли как оно повернется…
– Я не собирался видеть ее бесов, – честно признался Рома, – это само получилось. Я не успел закрыть Глаз. Хотя, возможно, я сам во все виноват, это же я затронул тему про душу, а она рассердилась. Ей, видно, хочется нормальной души или чтобы хотя бы никто не видел, что у нее душа засохла…
– Золотой глаз – глаз художника, – как бы поясняя, заметил Бёрдслей, – забрасывая изжеванную веточку в кусты, – когда проснешься, попробуй нарисовать эту противную Клариссу, только так, чтобы она была уже не противной. Чтобы была спокойной. Ну, нарисуй ее, например, Принцессой… В розовом платье и на балу… Ах, ты же не рисуешь красками! Ну, хоть черно-белую. А потом раскрась. Я так делал в свое время. Не злятся же Принцессы на балу! Может, и она подобреет.
– Я попробую, – неуверенно сказал Рома, – но не могу обещать, что у меня получится. И разве станешь доброй с испорченным желудком?
И когда Бёрдслей закончил эту фразу, Рома почувствовал, что Бетти тыкается холодным носом в его руку, и услышал звон будильника.
На другой день Кларисса Петровна не пришла на работу, и ученикам сказали, что она отравилась несвежими пирожками из соседнего супермаркета и лежит в больнице. Рома никому не высказал никаких сомнений на эту тему и несколько раз пытался последовать совету Бёрдслея – нарисовать Клариссу Петровну молодой, красивой и в бальном платье. «Может быть, это как-то поможет ей?» – думал он, – но рисунок у него не получался, все выходила какой-то недобрый шарж, что при нынешнем положении дел смотрелось и вовсе неуместно. Помучившись некоторое время, он бросил этот эксперимент, сказав себе, что Старик ясно дал понять: она должна справиться сама. Шли дни, история с Клариссой Петровной отодвигалась в прошлое, а у Ромы возникли новые проблемы, которые всерьез заставили его задуматься, как же ему дальше жить на свете, обладая Золотым Глазом.
История 3. Неувязка с портретом (март)
Хотя кто знает, кто знает? Может быть, дело было не только в Золотом глазе? Может быть, оно было