родится. Ну… или сын… Подумай, Мария, Вале сейчас ребёнок не нужен, верно? А аборт делать опасно, да и зачем невинное дитя губить? А я согласна взять малыша на воспитание, – уговаривала Алевтина.
– Ну ты даешь, Алевтина! Будто речь идёт не о живом человеке, а об игрушке или собачке какой. Пойдём лучше, сундук мамин посмотрим, подскажешь, что да как, – сказала Мария, не давая ответ Алевтине.
Валентина в разговор не вмешивалась, она просто ушла в свою комнату, как только женщины начали разговаривать. Сундук, который она никогда не запирала, стоял в комнате Веры Константиновны. Открыв его, Мария стала перебирать вещи. Новый постельный комплект, новое платье и нижнее бельё, туфли, платок… Раскрыв его, Мария нашла деньги, четыреста пятьдесят рублей, купюрами по три, пять, десять и двадцать пять рублей.
– Если этого не хватит, я перезайму на работе, – показывая деньги Алевтине, которая тут же их пересчитала, сказала Мария.
– Вполне хватит и на поминки тоже. Практичная была Вера Константиновна, земля ей пухом, – перекрестившись, сказала Алевтина, хотя и не была верующей.
– А где Валентина? – вдруг резко поднявшись с места, взволнованно спросила Мария.
– У себя, наверное, чего ты так испугалась? – спросила Алевтина.
– Да… нет, чего мне пугаться? Просто столько всего на неё навалилось, я… пойду, посмотрю, как она там, – на ходу сказала Мария, быстро выходя из комнаты Веры Константиновны.
Заглянув к дочери, Мария увидела, что та крепко спит. Но Мария всё-таки подошла к кровати дочери, прислушалась к её ровному дыханию и облегчённо вздохнула. Она и не заметила, что в дверях за ней наблюдала Алевтина и с удивлением смотрела, что это делает Мария. А та, повернувшись, смутилась.
– Я думала, ты осталась в комнате мамы, – не смея смотреть Алевтине в глаза, пробормотала Мария.
И когда они вышли на террасу, Алевтина взяла подругу за руку.
– Сядь, Мария. Ничего не хочешь мне сказать? – пытливо заглядывая в глаза Марии, спросила Алевтина.
– Да нет… с чего ты это взяла? – ответила Мария, отводя взгляд.
– Что-то мне кажется, что Валентина порешить себя хотела, а? Говори давай, иначе, я не смогу вам помочь, – сказала Алевтина.
Мария минуту молчала, потом, зарыдав, бросилась на шею подруги.
– Она сегодня повеситься хотела. Мы с мамой с петли её сняли. Боюсь я за неё, Аля, мОчи нет! Вот с мамой и стало плохо. А теперь… она себя винит в смерти своей бабушки. А вдруг она опять попытается? Я же не переживу, если с ней что случится, – никак не успокаиваясь, говорила Мария.
– Тише, дорогая, тише… всё образуется, верь мне. Я вместе с ней поеду к тётке, определю её там, никто и знать ничего не будет. А потом скажу, что из города малыша привезла, мол, усыновила его там, из родильного дома. Наши деревенские, простой народ, поверят, – поглаживая плечи Марии, говорила Алевтина.
Глава 14
Мария понемногу успокоилась и уже не возражала против идеи Алевтины, которой так захотелось этого ребёнка, что она