её за плечи.
– Егор! Смотри, что сделали с нашим сыном. Что же это, а? Вытащи нож, Егор, моему мальчику больно, – уткнувшись в грудь мужа, хриплым голосом говорила Алефтина Борисовна.
– Нельзя, родная. На рукояти могут быть отпечатки пальцев. Хотя и так известно, кто сбежал из тюрьмы. Я их найду, гадов, обязательно найду. В тюрьму они уже не вернутся, убью нелюдей, – гладя жену по голове, стараясь успокоить её, говорил Егор Валерьянович.
А сам, суровым взглядом смотрел в глаза сыну, в которых была боль и непонимание. Парень видел, что творили с его любимой, он порывался помочь ей, ударив кулаком одного из бандитов, за что тот и вонзил в него нож, по самую рукоять. Егор Валерьянович обернулся, услышав шаги. К ним подходил Алексей Иванович, держа в руках пистолет.
– Ох ты, Боже ж мой… что творят, гады, – с удивлением посмотрев на труп парня, сказал мужчина.
Потом, нагнувшись, участковый, взяв из кармана носовой платок, схватился за рукоять ножа и с трудом вытащил его. От увиденного, Алевтина Борисовна закричала, обняв тело сына и упав ему на грудь.
– Алевтина, прошу тебя. Ты иди домой, Егор, надо отнести сына в больницу, в морг на экспертизу. Прости, друг… сам понимаешь, служба. А этих гадов мы найдём, слышишь? Обязательно найдём. Из города должен специалист приехать, давай, Егор, поднимем парня и пойдём уже, – говорил Алексей Иванович, с сожалением посматривая на Алевтину Борисовну и Егора Валерьяновича.
Мужчина молча нагнулся, помог сначала жене подняться, понимая, в каком она состоянии, отдал ружьё Алексею Ивановичу и опять нагнувшись, поднял сына.
– Может я помогу, Егор? – предложил участковый.
– Сам я. Своя ноша не тянет, – сухо ответил Егор Валерьянович.
Глава 5
На улицах собрались люди и с сожалением смотрели на Алевтину Борисовну, которая поддерживая сына за голову, без конца плакала и причитала. На Егора Валерьяновича, который с суровым лицом нёс сына. Многие плакали и подходили ближе, выражая сочувствие, многие сыпали проклятия на тех, кто сотворил такое.
– Люди! Что же это? Егор, мы пойдём с тобой ловить этих уродов. Возвращайся к нам, у меня тоже ружьё есть, – говорил сосед Ефим.
– Я тоже пойду, вон, хоть лопату возьму, – говорил другой сосед Степан.
– Товарищи! Нельзя самосуд устраивать. Их обязательно поймают и будут судить, – услышав слова мужчин, крикнул Алексей Иванович.
– Судить? Что же твой суд допустил такое, Алексей Иванович? – крикнул в ответ Степан.
– Да! Вон и Зину-продавщицу, зарезали, как ягнёнка. А ты говоришь, суд, – отвечал Ефим.
Егор Валерьянович принёс сына в больницу и положив на носилки, погладил парня по густым волосам, потом нагнулся и поцеловал его в губы.
– Прости, сын, не уберёг я тебя. Но я отомщу за тебя… отомщу… – прошептал мужчина, обронив слёзы на лицо парня.
Потом резко повернулся, велел жене идти домой, а сам, взяв ружьё из рук участкового, пошёл прочь.
– Егор! Подожди! Ну нельзя так, – кричал ему вслед Алексей Иванович.
Но