Собаку, принеси собаку! Песочного цвета?
– Бежевого, – поправил его Марсель. – Иду…
«Переход из палаты в палату после отбоя запрещён!»
– Нарушение режима, – напомнил Марк. – Хотя, сдаётся мне, никто тебя, Илюша, не накажет. Отчего-то кажется мне, что доме нашем гость, и гость весьма важный. Так что санитарам, конвоирам и надзирателям не до нас. Они важную птицу охраняют. Не от нас, конечно. Мы же из их тайного ордена, правда? От кого-то другого охраняют… Сам не знаю, от кого. Но они боятся. Значит, что-то совсем нехорошее планируют.
– Вот это понимаю, аналитика высокого уровня! – восхищённо воскликнул Санта. – Да ты, братец безумный, наблюдать и предсказывать – весьма и весьма горазд.
– И это нехорошее поручат нам! – уверенно произнёс Марк. – Кому ещё нехорошее поручать, кроме как самым добрым и кротким? Доктор сказал, что мы землю наследуем…
– Это Христос сказал, – угрюмо пробурчал Крот, которого донимали и раздражали вечерние проповеди Марка.
– …Судьба меня всю жизнь в гараже держала, – продолжал, распаляясь, Марк, – А я книги читал, много книг прочёл. Тело есть тюрьма плоти, и, разрушая тело, можно освободить…
«Зараза!» злобно прохрипел Крот и отошёл подальше от набирающего темп и громкость проповедника. «Если Марсель альбом через минуту не принесёт – придётся дежурного санитара вызывать. Всё-таки плохо доктор Марка контролирует. Больше всех с ним работает, а толку пока мало. Надо будет ему об этом сказать».
Марсель осторожным, кошачьим шагом пробирался по тёмному, едва освещённому синей лампочкой коридору.
К груди он бережно прижимал альбом с рисунками.
«Ох, и попадёт мне!» думал Марсель. «Ох, попадёт!»
Обряженный в какую-то нелепую, зелёно-красную лакейскую ливрею дежурный офицер торжественно внёс в комнату и с полупоклоном поставил на стол высокую, почти до краёв наполненную ледяной родниковой водой хрустальную вазу, в которую бережно, дабы не повредить длинные и хрупкие стебли, поставлен был пышный букет ярко-алых, бусинами вечерней росы усыпанных роз.
– Боже!
Наталья Петровна всплеснула руками.
– Это вам, – с нескрываемой гордостью за собственную галантность произнёс Ратманов.
И, повернувшись к офицеру, распорядился:
– Свободны!
Офицер щёлкнул каблуками серебряных лакейских туфель и поспешно вышел, едва не выбежал, из комнаты.
– Красота какая!
Наталья Петровна, не выдержав, вскочила с места, подошла к той части стола, где стояла ваза с букетом (служивый лакей предусмотрительно поставил вазу подальше от столовых приборов) и, склонившись над подрагивающими лепестками, вдохнула их сладкий аромат, на секунду прикрыв глаза.
– Чудо… Ой, голова закружилась!
Она покачнулась, но Ратманов, подбежав к ней, успел подхватить её под локоть и проводить на место.
– Всё хорошо, Наташа? – заботливо спросил Пётр Владимирович. – Вы как будто… Я, признаться, даже испугался. Побледнели,