в сторону кухни.
И пошел в комнату.
Вяткин мирно спал, развалившись на стуле и сложив руки на коленях. Коля потряс его за плечо.
– Саня! Саня! Проснись! Посылка!
– Посылка… – прошелестел Портнов, возникая за Колиной спиной.
– Саня!
Вяткин очнулся, чуть приоткрыл тяжелые как у Вия веки.
– Тушенка, шпроты… – шепотом сказал он.
– Да, тушенка, шпроты. Беги на вокзал. Опоздаешь!
Взгляд Вяткина прояснился.
– Опоздаю? Я?
Он вдруг вскочил и побежал прочь из комнаты, в дверях едва не сбив с ног Анжелину.
– Тушенка… – повторил тоскливо Портнов. – Шпроты… Килька в томате…
– Ты что, голодный? – мрачно спросил Коля, усаживаясь на свое место.
– Да, – подтвердил Портнов. – Я жрать хочу.
– Полный стол еды, а он жрать хочет, – раздраженно сказала Анжелина. – Вот салат с кальмарами, возьми, пожалуйста.
– Членистоногих не употребляю, – с гримасой отвращения отверг салат Портнов.
– Ах, какие мы нежные, – фыркнула Анжелина и отвернулась.
Настроение ее видимо испортилось. Разбитое зеркало, загаженный Васей туалет, пьяная подруга Ира Боброва были тому причиной. Коля мог понять чувства хозяйки. Поэтому он хлопнул Портнова по плечу и предложил отправляться домой.
– А что мы там забыли? – вскинулся Портнов.
– Ничего, Андрюша, – ответил Коля. – Просто пора уже.
– Не путай мне карты, брателла. Я здесь ночевать останусь.
Коля посмотрел на Анжелину. Он явно слышала Портновское заявление и никак на него не отреагировала. Коля понял. Налив себе сразу полстакана, он выпил, закусил салатом с кальмарами, и встал.
* * *
Коля трясся в последнем троллейбусе и думал, как странно, что Лю не оказалось в комнате, когда он пришел туда будить Вяткина. Коля точно помнил, что она исчезла в тот момент, когда он пошел за веником, значит, и в туалете ее не было. Из квартиры она не выходила. Оставались ванная и кухня…
«Надо было найти ее и проводить», – запоздало сообразил Коля. Но тут вспомнил, что с ней был Вася – а Вася наверняка был с ней – и решил, что все получилось так, как и должно было.
Ночной город, весь в больших и маленьких огоньках, показался сейчас Коле особенно красивым. Край огромного черного неба был серо-белым; яркие звезды образовывали причудливый узор, и Коля, мысленно соединив точки, нарисовал сначала жирафа, потом корабль с парусом, потом птицу.
В душе его разрасталось странное, полузабытое уже чувство тоски, или, вернее, сплина, потому что это слово точнее обозначало Колино ощущение, если, конечно, словарь не врал. Коля не знал, откуда взялся сплин. Ничего не случилось, никого он не обидел и его никто не обидел, захмелел он совсем немного…
«Недопил», – сделал Коля единственно возможный вывод и прикрыл глаза. Он очень хотел спать.
Хорошо,