применить, мужчина покупает ей теплые варежки взамен тоненьких, рваненьких. Покупает новый пуховый платок. Заставляет старушку примерить теплое зимнее пальто, выбирает для нее шерстяные рейтузы и толстые колготки, приценивается к кардигану и юбкам. Завершением покупок становятся кожаные сапоги с натуральным мехом.
– Ой, сынок, разорение ведь! – ахает старушка, качаясь то ли от горя, то ли от радости.
– Не боись, мать, я таких, как ты, могу еще человек десять одеть. Зарабатываю хорошо, а копить куда же?
Задает он вопрос молоденькой кассирше, бесстрастно упаковывающей вещи в пакеты.
– Погоди, – останавливает он ее, – иное мы и сейчас наденем! Скидывай мать старье, нечего морозиться!
Старушка послушно передает ему свое рванье и с удовольствием надевает кардиган и новое пальто, окутывает голову пуховым платком, переобувается в кожаные сапоги.
– Я такое никогда и не нашивала, – говорит она с чувством и поворачивается перед большим зеркалом, любуясь, – прямо, королевна!
Теперь наступает очередь мужчины утирать слезы.
– Ты не плачь, Сереженька, – называет она его по имени, так как они уже познакомились, – и спасибо тебе за благодетель твою! Добрый ты, молиться за тебя стану!
– Не за себя плачу, – рыдает Сергей, – Нина Ивановна, за людей русских убиваюсь. Куда милосердие только наше подевалось? Одни рабы кругом и ходят, бродят, как тени стелются перед горсткой бездарных правителей доведших наших стариков до безобразия, до абсолютной нищеты!
– Пойдем, – решает он и, выбросив по дороге старые вещи старушки в мусорный бак, приглашает ее в большой супермаркет.
Старушка покорно семенит за ним и товарной тележкой, куда он ссыпает почти все подряд: крупы, макароны, консервы, сахар, копченые колбасы, сосиски и напоследок берет несколько килограмм отличной свиной вырезки.
– Ой, куда мне столько? – у кассы старушка обмирает, глядя на космическую цену, которую выдал чек.
Но Сергей непреклонен. Вместе, они следуют намеченным курсом домой, к старушке.
Сергей, отдуваясь, волочет несколько тяжелых сумок с покупками. Нина Ивановна торопясь открывает двери своей квартиры на первом этаже многоквартирного блочного дома.
Ничего особенного, обшарпанная прихожая, комнатка в восемнадцать квадратных метров, кухонька со стареньким холодильником, обклеенная клетчатой клеенкой в яблоках.
– Может, чайку? – суетится Нина Ивановна.
– Не откажусь, – тяжело дышит Сергей и следует в ванную.
В ванной он видит плохую ржавую сантехнику и кивает самому себе, отраженному в зеркале, день добрых дел еще не закончен.
После Сергей выясняет, что всю свою жизнь Нина Ивановна работала учительницей младших классов.
– Учительница первая моя, – говорит он, открывая двери собственной квартиры, и прислушивается к мерному тиканью настенных часов.
На глазах у него закипают слезы, он подходит к комоду, где