наехал. Гладенький, упитанный, но без лишнего веса, а с ним рядом стоит пожилая пара хорошо одетых пенсионеров – значит, хлыщ – это их сынок. Ну, сейчас. Во мне взбурлила жажда пролетарской справедливости и я выдал:
– Чего? – зловеще протянул я этаким рыком низким, чтобы сразу указать хлыщу место в иерархии существ человеческих.
А он почему-то не испугался и очень так уверенно повторил:
– Материться прекрати.
Не, он не понимает. Как же мне ему объяснить-то так, чтобы он здесь и сейчас же на койку больничную не прилёг – благо и ехать никуда не надо, – а я не присел из-за буйного нрава своего. Кстати, до ранения я таким вспыльчивым не был, но и таким жизнерадостным тоже. Ранение в голову – это вам не фунт изюма, всякие последствия вызвать может. Мне на передке хорошо прилетело – думал, что пришла моя последняя минутка – ангел-хранитель спас, вывез. Я без шуток – об ангеле-хранителе, верю в это явление на сто процентов. Ангел-хранитель, правда, как понимаю, не всегда рядом, не всегда бодрствует, не знаю куда он пропадал иногда, но сейчас случился именно такой денёк, надо же. Ангела нет – я быканул. Подорвался, вильнул между пенсионерами и к нему. Натянул его плечи к коленям и… Ну, бить я его не стал, но наказать – вот это другое дело. Хлыщ дернулся, но хватка у меня железная, – не смотри, что пять месяцев в больнички провалялся, отжимался и приседал я регулярно, хоть и нельзя было, – скрутил его, не вырвешься. Пока он пыхтел, продувая себе промежность, отвесил ему по макушки три резких, смачных щелобана. Нащелкал и отпустил его, а сам в кресло сел, чтобы переобуться в уличное. Родители хлыща испуганно хлопали глазами, не пробуя его защищать, что необычно. Ведь почти все на их месте, а старики особенно, бросились бы своё чадо защищать.
Хлыщ бодро поднялся в стойку: глаза горят, щеки красные. Ба! Как же это я сразу не заметил – это же не хлыщ никакой, а доктор в халате белом, а не в пиджаке, как моему потерпевшему уму привиделось. Старики, значит, не родители ему – пациенты. Причуды моего восприятия цветов и предметов после ранения сыграли со мной злую шутку. Но давать заднюю не люблю, видя настрой доктора предложил совсем как дворянин прежних времён, ну почти, вышло само-собой, не специально:
– Хочешь удовлетворения? Пожалуйста. Всегда готов. – Прозвучало, надеюсь, иронично, может он поймёт и не захочет продолжать.
Запыхтел наш доктор снова, со стороны могло показаться, что он от страха задрожал, ан нет – просто часто задышал.
– Пойдём! – заявил доктор. Не ожидал, не ожидал от него такого, молодец. Посмотрим, что дальше будет.
Оставил я сумку с вещами на сидушке, ботинки задвинул под сидушку и пошёл за доктором. Интересно, а куда он меня ведёт? Махаться в тубзик? Судя по его виду, дрался он, если вообще дрался, последний раз в младшей школе. Ему только интеллигентских очков не хватало до полной картины укоренившегося в народном сознании штампа о таких субъектах.
Так, повернули налево, пошли вглубь